–Горячая вода там, холодная там- кивком головы она указала направление.
–Как холодная закончится, вон кадушка, в колодце возьмешь. Сначала поешь.
–Накормите её- крикнула кому-то и вышла.
Мне принесли миску чего-то на вид несъедобного, но я, зажмурив глаза, проглотила коричневую массу. И очень даже съедобное!
А затем я принялась за работу. Ничего ведь страшного, когда девушка моет посуду, правда? Но эта гора посуды никак не убавлялась- только я разгибала спину, чтобы передохнуть, мне тут же приносили еще, и я снова бралась за работу. Но я не роптала, главное чтобы не выгнали, пока я не вспомню, куда мне нужно уйти.
Вечером, когда бряцание посуды и шум разговоров начал затихать, я взяла бак с грязной водой и понесла на улицу, чтобы вылить. А потом устало села на скамейку, чтобы вдохнуть свежего ночного воздуха. Дверь отворилась и вышла спасительница. Она удовлетворенно хмыкнула, глядя на меня и сказала:
–Молодец, справилась. Тебя как звать? А, ну да. Напиши веткой на земле.
Я кивнула, подобрала ветку и.. замерла с широко распахнутыми глазами. Мои мысли заметались, пытаясь вспомнить собственное имя. Ну как же так? Ведь так не бывает…. Я в отчаянии села прямо на землю, обхватив голову руками.
–Хм.
Она смотрела на меня, сложив руки на груди.
–Не говоришь и не помнишь. Странно- задумчиво произнесла она.
–Ладно! Твоя работа тебе понятна, надеюсь. А там посмотрим.
Она развернулась и вошла в дом, а я так и осталась сидеть на земле в оцепенении. Почему я раньше этого не поняла? Но ведь каждый день себе не говоришь- меня зовут так-то? Его вспоминаешь, когда к тебе обращаются по имени, или спрашивают, вот как сейчас. Подожди…. Я попыталась воскресить в своей памяти события своей жизни, но ничего кроме сияющей черной пустоты там не было. Было только моё воспоминание о прошлой ночи и больше ничего!
А вот сейчас мне стало действительно страшно- спазм сковал горло, не давая вдохнуть воздуха, сердце застучало со скоростью света, перед глазами замелькали черные мушки. Я, едва удерживая сознание, поплела в дом, чтобы найти хозяйку. Нашла по громкому голосу, где она контролировала уборку большой залы, покрикивая на работников, и схватила за руку. Я с шумом вдыхала и со свистом выдыхала воздух, одной рукой держась за горло. Я трясла головой, пытаясь донести ей свое молчаливое отчаяние. Будь у меня голос, я бы смогла хотя бы прохрипеть ей о своем горе.
–Спокойно!-гаркнула она.
–Смотри мне в глаза! А теперь вместе со мной- медленный вдох, медленный выдох!
И через некоторое время я действительно успокоилась, смотря в ее спокойное лицо и уверенный вид.
–А теперь попытайся объяснить, что случилось.
Я постучала пальцами по голове и пожала плечами.
–Ага. То есть ты не помнишь не только свое имя, но вообще ничего не помнишь?
Я с облегчением кивнула.
–И паника из-за этого?
Я снова кивнула.
–Ну что тут скажешь? Плохо, но не настолько, чтобы загонять себя в истерику. Теперь так- ты работаешь и приходишь в себя. Я не выгоняю тебя ровно до тех пор, пока ты справляешься с работой. Я люблю порядок- она обернулась к рабочим.
–Порядок, я сказала!– рявкнула она.
–Ты куда стол толкаешь, придурок? Я сейчас тебе этот стол…
Я поняла, что со мной разговор уже закончен и пошла в комнату.
***
Так и потекли мои будни, без отдыха и выходных. Я вставала с рассветом и ложилась глубокой ночью, но не это тревожило меня, а то, что до сих пор ничего не смогла ничего вспомнить. Подружилась с поварами, наверно из-за того, что никогда им не перечила из-за своей немоты и помогала по кухне. И то самое варево, которое мне поднесли в мой первый день, оказалось очень вкусной и питательной едой. Собственно говоря, выбирать мне не приходилось. На ночь я стирала свою единственную юбку и кофту красными от работы руками, а утром одевала влажную одежду и шла работать.
Хозяйка оказалась строгой, за малейшую провинность костерила работников почём свет стоит. И только мне удавалось избегать её гнева, ведь исправно выполняла свою работу и не сплетничала в свободную минуту. Вот уж когда порадуешься, что не умеешь говорить.
В один из вечеров, я понесла грязную воду. На этот раз это был большой чан, так как я целый день сливала в него использованную воду. Я посчитала это рациональней, чем постоянно бегать на улицу, лучше один раз за весь день.
Я пыхтела, но упорно тащила его, прикусив губу. Мой потрепанный со временем чепец, налез на глаза. Я чуть закидывала голову, чтобы разглядеть дорогу, а потом мысленно ставила себе цель и шла дальше. Уже немножко осталось, сейчас остановлюсь и отдохну. Раздались грузные шаги, и я невольно поморщилась, ведь придется остановиться и уступить дорогу. Затем увидела перед собой большие ноги, а потом край моего головного убора отодвинулся, открывая мне обзор. Мой взгляд уперся в мускулистую грудь. Я медленно вела глазами вверх, чтобы добраться до лица его хозяина.. Если бы я могла говорить, я бы пискнула от страха. Передо мной стоял тот самый здоровяк, который прекратил драку на дороге.
Тот хмыкнул и сказал, окинув меня взглядом:
–Стрррашила-а-а-а.
Затем надвинул мой головной убор на место и прошел дальше.
Что? Ушел? Фу, хорошо, что ушел, а то у меня все застыло внутри от его взгляда. Подожди-ка! Он сказал, что я страшила?! Я? Я?!
Я даже растерялась. Как-то о своем внешнем виде все это время я не задумывалась, потому-как мысли были заняты совершенно другим, а вот теперь я стояла с тяжеленным чаном в руках, который так и не успела поставить на пол, и задумалась. Затем все же поставила его на пол, отодвинула чепец с глаз и заглянула в мутную грязную воду, пытаясь увидеть свое изображение. Да разве здесь что-то можно увидеть? Нет, нужно найти чистую воду. Я выбежала к колодцу, набрала воды, еле дождалась, пока гладь успокоится и снова заглянула. Но ничего, кроме темнеющего неба там не увидела.
–Ничего, вот завтра прямо с утра я снова повторю попытку- расстроенно думала я, таща за собой пустой чан.
–Ой, кого я вижу- раздался радостный голос хозяйки.
–Вот, добрался, наконец. Как ты, тетушка Нуваш?
Тетушка?!
–Потихоньку, милый, потихоньку. Садись, я сейчас тебе еду принесу.
–Это можно, ты же знаешь, что от твоей еды я даже мертвым не откажусь.
–Родной мой, знаешь, как меня порадовать.
–Девка-а-а-а- закричала она.
Это она сейчас кого зовёт? Вроде в доме уже никого не осталось, получается, что меня? Все правильно, ведь у остальных работников имена есть, и только я до сих пор безымянная.
Я осторожно заглянула в комнату и приложила палец к своей груди.
