Как только они вошли, Келли тут же отправилась к себе в комнату.
— Если не возражаешь, то я буду собираться.
— Конечно. Давай. — Джо Мэри небрежно сбросила с себя туфли на низком каблуке. Устроившись в кресле, она запрокинула голову и закрыла глаза. Напряжение от езды в час пик и накопившаяся за день усталость постепенно исчезали.
Звук воды в ванной не удивил Джо Мэри. Келли хотелось отправиться пораньше. Ее семья жила в ультрасовременном доме, стоявшем на берегу красивейшего озера. Джо Мэри довелось однажды побывать там, и этого оказалось достаточно, чтобы понять: вот что значит владеть кондитерскими фабриками.
Джо Мэри была уверена, что Чарлз Боумонт не одобрял решение своей единственной дочери переехать в квартиру и жить с «неизвестно кем». Но, узнав, что Джо Мэри была праправнучкой Джубала Эндерсона Эрли, полковника армии конфедератов, он дал свое согласие на переезд. Когда-то очень давно, во времена Гражданской войны, полковник Эрли спас жизнь одному воину из рода Боумонтов. Поэтому и спустя более ста лет фамилия «Эрли» по-прежнему произносилась в их семье с большим уважением.
Тихо напевая, Джо Мэри пошла на кухню и достала из холодильника апельсиновый сок.
— Хочешь? — спросила она Келли, приподнимая кувшин. Ее подруга вышла из ванной в коротком махровом халате и с толстым полотенцем на голове, прикрывавшим ее белокурые локоны. Джо Мэри поставила керамический кувшин на стол. — Ты плакала?
Они прожили вместе три года, и только один раз, когда они смотрели грустный сентиментальный фильм, Джо Мэри видела, как Келли плачет.
— Нет, просто что-то попало в глаз, — ответила Келли, шмыгнув носом.
— Почему же у тебя такой красный нос?
— Я, наверное, простудилась, — невнятно произнесла Келли и резко повернулась в направлении своей комнаты.
Джо Мэри насупилась. Это проделки Марка! Она была уверена, что причиной эмоционального срыва Келли являлся Марк.
Что-то было не так во всей этой ситуации с Келли и Марком. Келли не была неженкой (как любил дразнить ее Марк) и этакой южной красавицей, которая могла бы упасть в обморок по малейшему поводу. Келли была Леди, а не какое-нибудь хрупкое создание. Джо Мэри видела, как ее подруга боролась за жизнь своих пациентов, участвовала в нескольких политических акциях. Сдаваться было не в ее правилах. После Дня Благодарения Джо Мэри поможет Келли воздать Марку по заслугам. Как сестре, ей хорошо были известны его слабые стороны. Бороться с огнем можно только с помощью огня, подумала Джо Мэри. Вместе с Келли они проучат Марка.
— Если хочешь, я могу приготовить что-нибудь поесть, перед тем как ты отправишься к родителям, — прокричала Джо Мэри из кухни. Стоя перед буфетом, она рассматривала его скудное содержимое. — Как насчет супа и бутерброда?
— Нет, — отозвалась Келли, — я не голодна.
— Восемь жутких часов в хирургическом отделении, и тебе не хочется есть? У тебя снова проблемы с гландами?
— Я же их удалила, помнишь?
Джо Мэри медленно выпрямилась. Да, конечно, она помнила. И слишком хорошо. Это было рядом с больницей, когда она столкнулась с мужчиной своей мечты. Незваные воспоминания о нем закружились у нее в голове, но она заставила себя отбросить их и освободиться от его образа.
Джо Мэри приготовила себе ужин и, сидя перед телевизором, смотрела вечерний выпуск новостей. Появилась Келли.
— Я уезжаю.
— Хорошо. — Джо Мэри не отрывалась от телевизора. — Счастливо провести праздник. Не ешь слишком много индейки.
— Не отказывайся ни от каких приглашений, пока меня нет, — пошутила Келли. В последнее время Джо Мэри слишком редко ходила на свидания. Это началось с «Жирного Вторника». Келли не могла понять, что произошло с ее подругой, и часто посмеивалась над ней по этому поводу.
— О, Келли, пока я не забыла… — Джо Мэри улыбнулась. — Пожалуйста, привези конфет, хорошо? В конце концов, ведь праздник, мы можем себе позволить…
В другое бы время Келли заявила, что ненавидит все эти конфеты, все эти приторно-сладкие смеси, которые сопровождают ее всю жизнь. Но Джо Мэри их обожала, это была ее слабость.
— Конечно, с удовольствием привезу.
Джо Мэри услышала, как закрылась входная дверь. Келли ушла. Слушая новости, Джо Мэри была как никогда решительна в своем намерении поговорить с братом.
В семь часов в квартиру позвонили. Джо Мэри покрывала в это время ярко-красным лаком ногти на ногах. Ворча, она закрыла бутылочку и только хотела открыть дверь, как в гостиную большими шагами вошел ее брат и уселся на диван, стоявший справа от кресла.
— Будь как дома, — сухо бросила Джо Мэри.
— У тебя найдется что-нибудь поесть? — Темно-карие глаза с надеждой посмотрели в сторону кухни. У всех пятерых детей в семье Эрли были темные с поволокой глаза.
— Ты знаешь, здесь не ресторан.
— Я знаю. Кстати, где «денежный мешок»?
— Кто? — Джо Мэри смущенно подняла глаза.
— Келли.
Джо Мэри не понравилось это сравнение, но она решила, что сейчас не время взрываться: ее брат очень много работал и в последнее время выглядел не лучшим образом.
— Она уже уехала к родителям. — Джо Мэри услышала тихий смешок. — Черт возьми, Марк, отстань от Келли! Она не привыкла, что ее дразнят. Это ей неприятно.
— Я всего лишь шучу, и Келли знает это.
— Думаю, ты ошибаешься: сегодня вечером она плакала. Я уверена, что это твоя вина.
— Келли плакала? — Марк выпрямился и наклонился вперед, сцепив руки. — Но я только шутил.
— В этом-то и проблема. Ты никак не можешь оставить ее в покое, все время к ней цепляешься.
Марк взял в руки журнал. Джо Мэри увидела, что он крепко сжал зубы.
— Она сама напрашивается.
Джо Мэри продолжала красить ногти. Спор с Марком не принесет пользы. Келли и Марк должны сами прийти к согласию. Но это вовсе не значит, что Джо Мэри не может время от времени снабжать Келли всей необходимой для этого информацией. У ее брата есть уязвимые места, и Джо Мэри должна лишь сделать так, чтобы и Келли узнала их. Вот тогда она смогла бы отойти назад и наблюдать, как полетят искры.
Джо Мэри так увлеклась педикюром, что совсем забыла о брате. Он притих. Она посмотрела на него. Марк сидел задумавшись. Увидев, что его сестра озадаченно смотрит на него, он сказал:
— Я сегодня потерял ребенка и до сих пор не могу понять, как это случилось. Не с медицинской точки зрения. Я не это имею в виду. Девочку доставили на прошлой неделе с гнойным аппендицитом. С самого начала мы видели, что это тяжелый случай. — Марк остановился и резко вздохнул. — Но знаешь, где-то в глубине души я верил, что малышка справится. Она была единственным ребенком у родителей, и они берегли ее как зеницу ока. Если даже любовь, переполняющая материнское сердце, не может преградить дорогу смерти, зачем тогда медицина? Зачем нужен я?
