начинающему, больше половины новостных сюжетов показались совершенно непонятными. Хуже всего, что я уже не был уверен, что в этом водовороте смогу отыскать решение своей задачи за отпущенное время.
Конечно — нет. Я, даже в нашей провинции, в глуши, не был оторван от мира. Геополитические игры меня никогда особо не интересовали, но старики считали, что мое развитие должно было быть гармоничным. Политическая экономика, история отношений между наиболее значимыми государствами мира, причины и следствия тех или иных мировых событий — меня учили понимать, откуда что берется и для чего складывается. Единственное, все эти беседы были по большей части — общие. Теоретические. Ну и упор все-таки делался на интересы аристократических семей, их влияние на политику государств, и наоборот. Я почти наизусть помнил сто патрицианских семей Старого Рима, и двадцать четыре экзархов Константинопольских. Но объяснить суть претензий Нового Рима к Ирану, пару лет назад перекрывшему выход из Персидского залива константинопольским танкерам уже бы не взялся.
Этим миром уже много веков правил Рим. Сначала, до основания Константинополя, Старый. Потом, Вечный город и новый, Восточный Рим, разделили власть. И если у одного из пары случались какие-нибудь проблемы, немедленно возвышался второй.
К началу Темных Веков средневековья, когда Италийский полуостров оказался захвачен переселяющимися на запад племенами варваров, правители великих городов поняли, что удержать огромные территории, ранее включенные в гигантские империи, больше нет возможности. Никаких легионов не хватит, чтоб заткнуть все прорехи. Никаких денег в бюджете, никаких, даже самых могущественных чародеев. Никаких уловок — когда права римлян передавались далеким колониям.
Больше того — этого всего и не нужно было. Ибо главное — власть — можно было получить и другими способами. Потом историки назовут новый курс правящих элит римлян «цивилизационным влиянием». Варварские вожди, прожив пару месяцев в лоне цивилизации, с его водопроводом, теплой водой и гладиаторскими боями, больше не желали обретаться в деревянных, крытых соломой, избушках. А вместе с архитекторами, механиками и артефакторами в завоеванные пришельцами с востока провинции отправилась и римская культура.
Несколько сотен лет спустя ни одно из возникших варварских королевств не могло похвастаться полностью самостоятельной внешней политикой. Так или иначе, все они вращались вокруг одного из двух центров притяжения — Рима и Константинополя.
Глупо было бы думать, что правители двух держав всегда во всем друг друга поддерживали. Нет. Что уж говорить, даже между патрицианскими семействами всегда существовала тайная или явная конкуренция. А интриги, плетущиеся экзархами при дворе константинопольского Басилевса, вообще стали притчей во языцех. С «Византийским коварством» отлично знакомы все, граничащие с Восточным Римом, народы.
К концу третьего века по имперскому календарю, или — девятнадцатого, от основания Вечного города, картина мира окончательно сложилась. Обозначились сферы интересов и влияния. Определились пути развития. Наступило затишье, когда целых сто лет в Европе практически не лилась кровь в сраженьях. Зато потом громыхнуло на весь мир. Восток и Запад схватились в бойне, получившей название Первой Мировой войны. Продлившись всего год, противостояние окончательно разделило цивилизованный мир на два лагеря. На Восток — Константинополь со странами сателлитами, и Запад — Рим и его страны-доминионы.
С тех пор ничего не поменялось. Пролетели Вторая и Третья мировые войны. Менялись названия государств. С открытием паромагического движителя, планета стала меньше, и Европа смогла добраться до других континентов. Эпоха географических открытий спровоцировала самую жестокую, известную истории, бойню — войну за Проливы. Потом нашли применение нефти, и она стала «черным золотом». И собственно из-за цвета, и из-за цены, которой она доставалась. Взошла звезда Персии.
Нашей стране везло. Никому не нужный медвежий угол, ценный только яростью наемников и пушниной. Но этого было явно мало, чтоб привлекать алчные аппетиты властелинов Европы. А потом стало поздно. Великий конунг Атли Первый, завершив объединение разрозненных княжеств, объявил себя императором. А его армии втоптали в грязь устья Дуная войска Басилевса. Почти столетием спустя, дружины пограничного князя Старогородского пленили вторгшегося в пределы империи короля Галлов Дагоберта Третьего. Пока в Европе дрались два льва, на Востоке вырос и окреп руский дракон.
Сейчас у нас на дворе была середина двенадцатого века. Прогресс шагнул так далеко, что почти скрылся за горизонтом разумения среднестатистического гражданина. И мы, эти самые, средние, давным-давно привыкли при любом затруднении обращаться с вопросом к Сети, Великой и Могучей. Знавшей все, и обо всем. И даже если по какой-либо теме там не находилось официального ответа, всегда было чье-то мнение, к которому можно было прислушаться. Именно так я и поступил. В первую очередь меня, конечно же, интересовала оценка событий последнего времени, так или иначе затрагивавших Рускую Империю. Задал вопрос Сети, получил несколько тысяч ссылок на статьи, и выбрал из них самую понятную.
Автором выступал чрезвычайный и полномочный посол империи в Риме, ректор Дипломатической Академии при МИД Руской Империи, Годимир Благояров, и назывался материал: «Тенденции современных международных отношений и мирового развития к середине 12 века[1]». Написанная лаконичным, тезисным, языком, она больше походила на материал для доклада на какой-нибудь конференции, чем на материал, предназначенный для интересующихся обывателей.
«1.Кризис пятивекового доминирования Рима, как культурно-цивилизационной концепции, — писал, перечисляя современные геополитические тенденции Годимир Воимирович. — в глобальной политике, экономике и финансах, а так же на уровне ценностей и идей. В настоящее время, можно говорить, что неформальная глобальная империя Рима (И Западный и Восточный) — это последняя попытка латинского мира к объединению под своей эгидой ведущих игроков на политической арене.
2. Кризис любых иерархических построений в международных отношениях, на смену которым приходят условно мягкие формы межгосударственного сотрудничества, основанные на общности интересов и стремлении их продвигать совместными усилиями. Они открыты и инклюзивны, обладают изменяемой геометрией и огромным потенциалом дальнейшего развития, идут от жизни. Они противостоят унаследованным из прошлого громоздким, с жесткой союзнической дисциплиной военно-политическим альянсам, создававшимся для ведения войн.
Это автор так изящно объяснил причину, по которой империя в настоящее время не имеет союзников и не является членом ни одного военно-политического объединения. Одна против всего мира, так сказать.
3. Формирование основания для полицентричного миропорядка. Появляются новые центры экономического роста и политического влияния на глобальном и региональном уровнях. Этот естественный процесс сопровождает упадок/распад глобальной гегемонии Рима, ставшей тормозом мирового развития.
И снова убедился, как автор, мастерски играя словами, выдает желаемое за действительное. Конечно, в угоду своему работодателю — правящему дому империи.
4. Многополярность носит цивилизационный характер, поскольку новые центры, будь то Китай, Руское государство, Ниппон, Индия, Египет, Иран и другие, носят отличный
