Я сворачиваю все разговоры, переношу встречу на другой день и стремглав мчусь обратно, высматривая в коридорах девушку-ангела. Ее нигде нет.
Как шальной мальчишка, выскакиваю на улицу, к нагло припаркованному автомобилю и, оказавшись рядом с ним, оборачиваюсь. Запрокинув голову, смотрю на офисное здание, принадлежащее моей компании, мечусь взглядом от окна к окну, что-то высматривая, на что-то надеясь.
Она еще здесь. Я это знаю, чувствую. Поэтому остаюсь на месте. Жду ее.
Минуты тянуться чудовищно медленно, словно издеваются, проверяют нервы на прочность. Тревога нарастает с каждой секундой. Набирает обороты, жжет, давит, сворачивается пружиной, а когда ОНА появляется на крыльце, предохранители просто срывает.
Моя. Не отпущу. Никогда.
***
Она соглашается поужинать со мной. Насторожена, немного испугана, но согласна. От этого пожар в крови, и сердце, такое привычное, размеренное, равнодушное начинает метаться в груди, как ненормальное.
Она соглашается… И этим все сказано. Это точка. Финал. Вернее наоборот. Это только начало чего-то большого и важного.
Я везу ее в маленький тихий ресторан на Набережной. В тот самый, куда люблю ходить один, чтобы посидеть на открытой веранде, посмотреть на мерно покачивающиеся свинцово-серые воды реки и подумать. Это мое тайное пристанище, но почему-то сегодня я без малейшего колебания выбираю это место для нас двоих.
Вечером в среду в «ЭльМакко» мало людей. Здесь уютно — мягкий свет, приглушенная музыка, персонал, которого даже не видно. Всего несколько пар расположились за столиками возле высоких окон.
Вероника с интересом озирается по сторонам и делает робкий шаг в сторону ближайшего свободного столика, но я останавливаю ее и жестом приглашаю следовать за собой. Мы идем в малый зал, тот, что закрыт для обычной публики. Сюда проход только по VIP-приглашениям. У меня оно есть, поэтому двери угодливо распахиваются, и предельно вежливая, приветливая официантка провожает нас к тому самому столику, на веранде над рекой.
— Здесь красиво, — от волнения у Вероники дрожит голос, а я наслаждаюсь тем, как краснеют девичьи щеки, когда наши взгляды пересекаются.
— Прошу, — включаю галантность на максимум, учтиво отодвигаю стул, помогаю ей устроиться, — все хорошо?
— Да, спасибо, — сверкнула в мою сторону синими глазами. Как удар. В солнечное сплетение. Наотмашь.
Черт. Еще пара таких взглядов и у меня точно крышу сорвет.
Устраиваюсь напротив нее и беру в руки меню. Мне хочется чего-нибудь выпить, потому что в горле пересохло от волнения. Ей Богу, как пацан сопливый!
Вероника, смешно насупив бровки, бегает взглядом по страницам, пытаясь определиться с заказом, а я снова зависаю, рассматривая ее исподтишка, и желание прикоснуться с каждым мигом становится все сильнее.
— Ты готова?
Она кивает и немного смущенно улыбается, а я как дурак расплываюсь в ответной улыбке, но тут же одергиваю себя, и чтобы хоть как-то унять грохочущее сердце подзываю официанта. Мы делаем заказ, и пока ждем его, пытаемся найти темы для разговора.
Она кажется мне такой маленькой, такой светлой, что я теряюсь. Мне привычнее общаться с взрослыми женщинами, знающими себе цену, уверенными в своих желаниях. С ними можно говорить начистоту, не боясь испугать, не пряча внутренних демонов. Можно быть жестким, можно быть требовательным.
А с ней…С ней я хочу быть другим. И эти перемены меня пугают, и в то же время отзываются каким-то теплом внутри. Ради нее даже хочется этих перемен.
— Расскажи мне, чем ты занимаешься в «ТерраСофте»? — интересуюсь ее работой в моем холдинге.
— Я стажер, — она смущенно улыбается, — только закончила университет. Теперь пробую свои силы на серьезном поприще.
— И как? Нравится?
— Да! — она кивает так быстро, что хвост на макушке забавно подскакивает, — очень нравится. Я надеюсь, что справлюсь со стажировкой и останусь работать…
Останешься. Не сомневайся. Один звонок в отдел кадров, и ты принята. На какую хочешь должность.
Вслух этого не говорю, потому что боюсь оскорбить. У нее в глазах такой восторг, смешанный с азартом, что не хочется все портить своим вмешательством и предложением покровительства. Девочка справится. Я уверен. Она все сможет сама, а я просто буду подстраховывать, незаметно, чтобы никто не догадался. Я просто буду рядом.
Мне хочется так много о ней узнать. Где она живет. С кем. Какие у нее увлечения. Что она любит. Чем занимается по вечерам. Любимый цвет. Дату рождения. Встречается ли с кем-нибудь.
При мыслях о возможном сопернике чувствую, как внутри поднимается волна раздражения, смешанного с ревностью. Всех разгоню. Моя. Даже если есть кто-то другой. Неважно. Влюблю в себя, заставлю потерять голову.
Вероника словно чувствует мои мысли. Поднимает встревоженный взгляд и, заметив, что я в отрытую ее рассматриваю, замирает, растерянно смотрит в ответ, и я продолжаю тонуть в этих синих омутах, понимая, что обратной дороги для нас нет. Я просто не смогу ее отпустить, никогда. Сомну любого, кто посмеет встать, между нами. Весь мир переверну, лишь бы сделать ее счастливой.
Я не фаталист и никогда им не был. Но это судьба. Я ведь не хотел сегодня ехать в офис, но какая-то неведомая сила заставила, подтолкнула вперед. И теперь я знаю почему.
Из-за Вероники. Я должен был ее встретить. И пропасть…
***
Вечер проходит в каком-то странном напряжении. Между нами искрит и замыкает. Мы то говорим наперебой, то замолкаем, просто глядя друг на друга.
Притяжение. Такое сильное, что в голове звенит. Звериное. Выматывающее.
А ведь еще утром я не знал о существовании этой девушки, не подозревал, что накроет так, что все мое циничное отношение к случайным знакомствам и любви с первого взгляда смоет, как приливной волной.
Такое странное чувство. Непонятное. Непривычное. Даже пугающее. Я никогда не пробовал наркоту, но присутствие Вероники дурманит настолько, что начинаю понимать, какого это, когда сносит крышу.
Она постепенно перестает стесняться и из робкой, немного испуганной девушки превращается в хохотушку. Слушает, восторженно распахнув глаза, от души хохочет над моими шутками, не подозревая, что в этот момент у меня внутри все сводит от желания прикоснуться.
Это просто нечто. Эйфория. Кайфую от каждого мига, проведенного рядом с ней и понимаю, что не готов отпустить, расстаться. Я хочу, чтобы она всегда была рядом, и сам дурею от своих мыслей.
Когда у нее звонит телефон, я напрягаюсь. Она замечает мой требовательный взгляд и со смущенной улыбкой поясняет:
— Мама звонит. Волнуется. Я отвечу? — зачем-то спрашивает разрешение.
— Конечно.
Пока она тихо разговаривает, смешно прикрываясь от меня ладошкой, я сижу и тихо офигиваю.
