сожженные дома, убитых граждан и ореол непонятности, вкупе с кровавым безумием.
Босмер указывал, что они воодушевляют на борьбу всё больше и больше молодых эльфов, и людей. Сыны лесов, силой пламенного слова и красотой удивительной идеологии, распространили влияние практически среди бандитов от Старого Корня до Гринхарта, превратившись в одну из самых опасных местных сил, чьё присутствие от остальных провинций Империя старалась скрыть.
Азариэль парировал тем, что эта группировка сама себе противоречит. Как сказано в одной книге: «Но что есть государство, или иная организация, без собственного устройства?». Их структура крайне интересна и необычна, идя вразрез с декларируемыми идеями. Местность, находящаяся под их контролем, делится на «Вольные Директории». И каждой «Директорией» управляет «Великое Совещание» – собрание всех взрослых членов этой территории, что принимало все решения сообща. Но это только на словах, ибо над всей Директорией стоит узкий круг людей и эльфов, по сути, они и есть истинная власть этой шайки-лейки. В него входят и идеологические лидеры, главные сепаратисты региона, и главы бандитских группировок. Негласно, порой в полушёпот, их называли «Кругом Сильнейших», который и старался протолкнуть свою волю на «Великих Совещаниях».
Они вспомнили, что от каждой Директории выделялся представитель, и он направляется в штаб «Сынов», где и заседает так называемый «Дерикториальный Совет», который управлял всей повстанческой организацией и решал основные проблемы. Но, не смотря на их вольные идеалы, во главе совета стоит председатель, который занимается изданием доктрин и созданием новых вербовочных пунктов. Это и является главной издёвкой и двуличием, ибо, как те, кто заявляют о полном уничтожении диктата одной личности, имеют во главе собственного движения даже не группу лиц, а единоличного и харизматического лидера.
– Знаете, – вкрадчиво и аккуратно полилась речь. – У меня был один друг-данмер. Я его даже мог назвать братом, и он придерживался таких же идей что и вы.
– Расскажите о нём.
– Да говорить особо нечего. Тихий, загадочный, но умный и верный идеалам, которым служил. Впрочем, из-за этого мы и разошлись во мнениях… по одной ситуации. Я верю, что мы когда-нибудь снова станем друзьями, но политических идей я менять не собираюсь.
– Политика… к даэдра её! – пронеслось с уст парня, отбрасывая размышления о недобитых повстанцах.
– Согласен. – Одобрительно кивнул гость и перешёл к другому вопросу. – А вы, я так понимаю, решили покинуть эти места.
Воспоминания Азариэля об отце постепенно стали рассеиваться, уступая место сладким мечтаниям о новой жизни, в которую он готовился вступить, и которая была дана немногим.
– Да, я собираюсь покинуть эти славные места.
– А куда, если не секрет?
– Знаете, в раннем детстве я с восхищением смотрел на прекрасных рыцарей в блестящих на солнце доспехах, что были довольно частыми гостями в этом городке, хоть их присутствие, как и само существование не афишировалось имперскими властями, а порой даже и скрывалось, – воспоминания о благородных воинов отбросили мрак с лица парня, оно стало более живым. – Но народную молву так просто не заткнёшь и сказания о могучих воителях передавались из уст в уста, из деревни в деревню, становясь легендарными преданиями.
Азариэль по юному наивно о них размышлял и всегда хотел встать в один ряд с этими благородными воинами, чьи миссии покрыты мраком, а сами воители практически ничего не говорят о целях прибытия. О них мало кто болтал, о них практически никто не ничего знал и после себя они оставляли лишь шлейф неясности и тайн, покрытых сумраком секретов, что и вызывало, сначала у ребёнка, а потом у юноши неистовое желание к ним когда-нибудь присоединиться. Юноша знает и верит, что вся их жизнь наполнена приключениями и славой, которые так и манят пламенный подростковый дух.
Но его мечта начала осуществляться только когда, он смог выйти из дома сирот и, что стало очень редкой удачей – поступить в список кандидатов в Орден. Его мечтания уже заполняли сцены о новой и славной жизни в огромной цитадели Ордена, грандиозные битвы и та вящая слава, которую он получит в них. И, так как он решил перебираться в новое место, было принято решение продать этот дом, юноша практически сразу нашел покупателя для этого дома.
– И вы я так понимаю, уже поступили в кандидаты Ордена? – вопросил гость, указав на куртку из чёрной кожи, которая отмечена нашивкой, вместившей изображение клинка на фоне раскрытой книги.
– А откуда вы знаете? – лицо накрыла тень смущения.
– Вон, – гость повернулся и указал на куртку. – Символ Ордена. Таким образом, им помечают тех, кто зачислен в кандидаты.
– Э-м, даже боюсь спросить…
– Вы не бойтесь! Спрашивайте. Хотя, – босмер устрашающе улыбнулся, – я знаю, что вы спросите. Поверьте, долгие годы наблюдение позволили мне учесть некоторые особенности Ордена.
Хозяин дома вспомнил о времени и его нефритовые глаза посмотрели на часы, данмерской работы, отделанные эбонитом и окрашенные в чёрные цвета, на циферблате которых выгравированы сплетения, образующие символ дома Редоран. Он вспомнил, что за ним должна была давно зайти его знакомая, с которой он и намеревался отправиться в путь к Ордену.
– Проклятье, – прошептал Азариэль, выдав лёгкое недовольство.
– Что-то не так? – удивился покупатель.
– Нет-нет.
– Тогда давайте перейдём непосредственно к коммерции, – гость поднялся с места. – Я пройдусь?
– Конечно, походите, осматривайте, – осторожно начал Азариэль. – Как кстати вас зовут, а то нам так и не удалось познакомиться.
– Ох, вы правы, – сокрушённо принял покупатель. – Прошу простить меня за то моё поведение, я просто был сильно занят. Меня зовут Фиотрэль эль Анарх. – Ответил покупатель и принялся гулять туда-сюда, расхаживая из одного края дома в другой.
Несмотря на вольность действия, походка гостя выдаёт в нём осторожность и напряжённость. Он будто заведённый обнюхивает каждый сантиметр дома. Всё время касается стен, будто они мёдом намазаны. У окон минут десять провёл, смотря, как на них выходит улица.
«Вот же собака… вынюхивает каждый дюйм» – озлобленно усмехнулся Азариэль, желая как можно быстрее закончить эту сделку и не вытерпев, раздражённо выдаёт:
– Вы всё, окончили?
– Да, – поднял опустошённый взгляд Фиотрэль, – можно обсудить цену.
– Хорошо, – они оба прошли и вновь сели за стол, став сверлить взглядом друг друга; юноша заметил, что его гость так и не спешил расслабляться, все, так и оставаясь в напряжении.
– Ну, и какую цену вы бы назвали? – спросил хозяин, готовясь к долгим и нудным торгам, которые обычно разводят на эльсвейрском рынке.
На лице Фиотрэля неожиданно скользнула искривленная, странная и зловещая улыбка, больше напоминающая оскал дикого зверя. Он осмотрелся и стал вслух оценивающе рассуждать:
– Одноэтажный дом в целом в хорошем состоянии и показывает умение
