и вдруг «зацепился» за один из гербов, который очень сильно отличался от остальных. Если те выделялись вычурностью, яркостью красок, множеством необычных деталей и каких-то причудливых элементов, то этот, приковавший его внимание, герб был очень прост. Ничего затейливого, ничего яркого. Только простые фигуры, знаки, и незамысловатый девиз.
— Рафи, смотли, сто мне дали? — рассмотреть повнимательнее ему не дали. Довольная девчушка весьма настойчиво дергала его штанину, непременно стараясь добиться к себе внимания. И судя по ее настойчивости, она непременно решила этого добиться. — Рафи⁈ Рафи, ну сто ты⁈
— Ух ты, — парень перевел взгляд на улыбающуюся Лану, кинувшую на софу книгу и сразу же хватавшуюся за бумажный пакет с выпечкой. — Сколько разных вкусностей! Ты поблагодарила мадам Варвару?
Лана повернулась к домоправительнице, и сделал книксен, словно перед знатной дамой. Этим она прямо до слез довела женщину.
— Какая хорошенькая и вежливая, деточка! Просто умничка…
Уже оказавшись на улице, Раф и думать забыл про ту большую книгу со странным гербом, который почему-то вызвал у него такой живой интерес. И будь у него чуть больше времени и спокойная обстановка, то скорее всего он бы кое-что вспомнил об этой эмблеме одного старинного дворянского рода. Но к чему переживать о «если бы», когда жизнь продолжается дальше, и впереди встают новые и новые испытания.
Отсюда им была прямая дорога до дома. Конечно, прямой улица Имени двадцатилетия восшествия на престол Его Величества Александра Александровича Романова считалась лишь на бумаге. На деле же петляла так, что некоторые остряки справедливо сравнивали ее с противоречивой внутренней политикой императора в отношении неблагородных сословий. Мол, настроение императора и магистраль кружат то в одну, то в другую стороны.
И когда Раф с сестрой уже были в знакомом переулке и уже предвкушали поздний ужин с вкуснейшими пирожками, от темной стены отделилось несколько весьма характерных фигур. Двое высоких поджарых парней в свободных брюках, заправленных в крепкие ботинки с высокой шнуровкой, и безразмерных свитерах, под которыми можно все что угодно спрятать.
— Ты Рафа? — лениво растягивая слова, спросил первый. Попыхивал тонкой сигареткой, руки держал в карманах. Только вряд ли кого обманывала эта показанная расслабленность, способная в мгновение ока смениться стремительным бросков вперед и удушение жертвы. — Говорят, может, что угодно починить?
Будь он один, Раф и разговаривать бы не стал. С таким разговоры вести, себе дороже выйдет. Но сейчас он был не один, а с Ланой далеко не убежишь.
— Так, — односложно процедил парень, одной рукой задвигая кроху за спину, а другой рукой нащупывая за поясом нож-выкидуху.
Лица ему были не знакомы, а свитера с глубоко натянутыми кепками — очень даже. Так одевались лишь те, кто причислял себя к скваду малолеток из третьего столичного дистрикта. Они таки и называли себя — «трехи», а соответствующую цифру набивали себе на шею. Вот и у говорившего из под высокого горла свитера выглядывала часть цифры.
В горле у Рафа пересохло так, что сглотнуть тяжело было. Он с трехами не сталкивался еще, но кто знает, что у них на уме. Может с ними за других решили поквитаться. Пару месяцев назад в соседней подворотне к нему примерно также подошла гурьба пацанов. «Докопались» до одежды, отобрали заработанные копейки, а после решили «вежливости» поучить. Мол, грубил им, «не помасти себя вел». В тот проклятый день Раф только чудом отбился, выдавив кому-то глаза и откусив ухо. Долго ему еще потом чудился этот противный чавкающий звук, с которым мякоть глаза вылезала из глазницы.
— Не боись, Витян не беспредельщик, — вдруг ощерился парняга, показывая хитро подпиленные зубы. Получалась эдакая акулья пасть, которой в драке можно было запросто пальцы отхватить или часть руки. — Работа есть. Сделаешь, хорошего бабла подкину.
Выдохнув, Раф оставил в покое рукоять ножа. Треха вроде бы правду говорил. Если бы напасть решил, то уже бы месить начал.
— Посмотреть нужно, что и как, — не сказал ни да, ни нет. Кто знает, чего там нужно сделать. Может его сейфовый замок в каком-нибудь дворянском доме открыть звали? Согласишься, и повесишь себе ярмо на шею. — А там посмотрим.
— Смотри… — треха неуловимым движением вытащил из-за брюк небольшой сверток, в котором оказался кургузый пистолет с явными пятнами ржавчины. — Совсем не пашет, а должен.
Раф, даже не пытаясь взять оружие в руки, внимательно изучил его. Все, как будто бы, было в порядке. За исключением пятен ржавчины других повреждений не было. Если что-то случилось что-то с внутренними деталями, то он здесь не помощник. С таким ему еще не приходилось сталкиваться.
Видя затянувшееся молчание, треха несколько раз нажал на курок. Что-то в пистолете щелкнуло с отвратительным хрустом, оставив затвор в крайнем положении.
В этот самый момент на Рафа вновь, как это и бывало во время очередной технической задачки, накатило. Перед глазами встала отчетливая схема с перечисление возможных неисправностей пистолета. Словом, бери и чини.
— Через сутки приноси червонец, — наконец, решился парень, решительно забирая сверток с пистолетом. — Как новенький будет.
Ему все равно сейчас, как воздух, нужны деньги. Скоро срок оплаты за съемную квартиру, в которой они с Ланой обретались. Немалых денег требовалось и на одежду. С его заработком нельзя было выглядеть последним оборванцем, иначе и на порог не пустят, несмотря на все твои умения.
Треха кивнул с кривой усмешкой и вместе со своими товарищами исчез с подворотни.
— А нам Кроха, похоже, нужно подумать о другом жилье, — Раф поглядел на сестренку, которая, отрешившись от всего мира, копалась в бумажном пакете с выпечкой. По крайней мере, у нее-то забот точно не было. — С таким заработком точно нужна запасная берлога, где нас никто не сможет найти. Лан⁈ — та, наконец, оторвалась от аппетитного кренделя с шоколадным бочком и присыпанным сверху кокосовой стружкой. Повернула к нему перемазанную в шоколаде моську с немым вопросом в глазах. Мол, чего отвлекаешь меня от важного занятия? — Хочешь новый дом?
Глава 2
В тишине роскошного кабинета гулко тикал часовой механизм, наполняя все окружающее пространство строгим ритмом метронома. У самого окна, плотно зашторенного тяжелой бардовой тканью с золотой оборкой, стояло глубокое кресло, в котором едва угадывалась фигура пожилого мужчины. Благородная седина серебрила его длинные волосы и аккуратную бородку, придавая облик бравого военного или моряка. Тяжелая челюсть и опущенные к низу уголки рта говорили о непростом, жестком характере.
— Станислав, нашей девочке уже пять, — негромко начал он, обращаясь к своему собеседнику с удивительно похожими чертами лица. Тот сидел напротив в таком же кресле и с почтением внимал каждому звучащему слову. — Скоро ее магический источник начнет расти… Понимаешь, о чем я?
— Да, отец. Мои люди уже ищут подходящую куклу. Только, у Виктории редкий фенотип, к которому очень сложно подобрать фамильяра, — скривился более молодой мужчина, в задумчивости коснувшись подбородка. — Мы уже проверили больше десяти тысяч кандидатур. Пока совпадений нет.
Из глубины кресла раздалось презрительное хмыканье. Патриарх рода явно был недоволен. Виктория, дочь его сына, была непросто его родной кровью, а результатом очень длительного евгенического эксперимента. Княжеский род Голицыных уже более полутора сотен лет пытался получить мага с невероятно сильными магическими способностями сразу в нескольких стихиях, а не в одной, как у всех. И вот успех близок как никогда. Виктория Голицына уже в младенчестве демонстрировала такое, что шокировала всех причастных к ее воспитанию. Сразу две магические стихии — огня и воздуха — отзывались на ее усилия. Магический резерв достигал невероятных значений, а потенциально мог вырасти до поистине чудовищных высот. Осталось этот алмаз лишь должным образом огранить, чтобы он превратился в сияющий алмаз. Правда, его болван сын, оказался и на это неспособен.
— Я знал, что и с этим не справишься. Как был мальчишкой, так и остался, — с горечью проговорил князь Голицын. — До тебя так и не дошло, кто у тебя растет. Виктория — это наша надежда на возрождение рода Голицыных. Когда она войдет в полную силу, никто даже не посмеет косо взглянуть в нашу сторону… Ты забыл для чего ей нужна кукла? Тебе напомнить?
Станислав мотнул головой. Конечно же, он прекрасно знал, что такое кукла. Однако, вопрос отца был
