в кабинете. Ужинали без него. За едой Джастина расспрашивала Элизабет о школе. Девушка была рада, наконец, все рассказать тете, которая всегда поддерживала ее решение получить образование. На пару часов она даже забыла, какая страшная тень нависла над домом, но ночью воспоминания вернулись.
Она вновь слышала плачь. Еще громче, чем раньше. Это не было видением или сном. В доме был ребенок, и она плакал. Элизабет была уверена в этом. Она вновь вышла из комнаты и спустилась вниз. Никого. Девушка не могла понять, откуда идет звук. Казалось, он заполняет все комнаты. Он не стих, даже, когда Элизабет вышла на улицу. Девушка прошла в сад. Ребенка не было, но зато там была ее мать. Она стояла у беседки. Бледная и тихая. Она смотрела на небо и что-то шептала себе под нос.
— Мама?
Женщина замолчала и посмотрела на дочь.
— Элизабет? Ты уже вернулась? — спросила она слабым голосом. Ее губы растянулись в вялой улыбке. Было видно, что она изображает радость с неохотой. Она выглядела измученной, словно не спала уже несколько дней. Элизабет надеялась, что та еда, что Дороти приносит миссис Конли не гниет по углам спальни.
— Да. Что ты тут делаешь?
— Слушаю. Слушаю крики моего ребенка. Он плачет из своей могилы. Зовет меня, — проговорила женщина и ушла.
Элизабет не стала ее останавливать. Ее взгляд приковала маленькая могилка возле беседки. На ней было написано имя «Ванесса Конли». Это была ее сестра. Она лежала тут. Она, правда мертва. И этот плачь… Миссис Конли тоже его слышит, но говорит, что это плачет дух. Может так оно и есть? Но тогда почему его слышит и Элизабет? Может Ванесса хочет поговорить с сестрой, которую никогда уже не увидит.
С такими мыслями Элизабет возвращалась к себе и ложилась в постель. До утра она так и не уснула.
А утром ситуация стала еще хуже. Джастина буквально врезалась в Элизабет в коридоре.
— Прости, милая. Я не выспалась. Ноги заплетаются, — отшутилась женщина, но Элизабет заметила, что ее глаза были красными.
— Что-то случилось? — обеспокоено поинтересовалась девушка.
— Все хорошо. Я просто плохо спала, — помотала головой Джастина и пошла дальше по коридору. Элизабет посмотрела своей тете в след, но не стала идти за ней. Дороти оповещала всех о готовности завтрака.
За столом мистер Конли и его сестра обсуждали дела музея. Джастина уже не выглядела подавленной, хотя глаза все еще были красными. Но она уже могла улыбаться и снова шутить. Элизабет не особо вслушивалась в их беседу. Ее волновала мама. Она видела ее. Миссис Конли, действительно, была похожа на привидение. Но она тоже слышит плачь.
Глава 3
Ночью плачь вновь раздавался в доме. Элизабет не стала покидать комнату. Ей было страшно. После слов матери и после того, как она увидела могилу сестры, ей стало довольно жутко. Элизабет не верила в призраков и мистику, но чувство беспокойства не покидало ее. Девушка просто пыталась уснуть.
На утро Джастина разбудила племянницу и буквально ввалилась в ее комнату. Она плакала, и вся тряслась.
— Лиззи, мне страшно. Я слышу его. Каждую ночь.
— Что вы слышите тетя?
— Плачь ребенка. Прошу, скажи, что тоже слышишь его, — в глазах женщины читалось отчаяние и дикий ужас. Она боялась, что сходит с ума. Но
Элизабет поняла, что, если этот плач слышат уже три человека, значит это не сумасшествие. Этого призрака можно найти.
— Да, я тоже его слышу. И мама его слышит.
— Эмилия?
— Да. Она говорит, что это призрак, но я так не думаю. Ребенок где-то в доме. Его нужно найти.
— Чей это ребенок? — Джастина вытерла красные глаза и села на кровать.
— Я не знаю, — сказала Элизабет после недолгого молчания. Она помнила, что Джастина не знает про Ванессу.
— Хорошо, тогда мы должны его найти. И помочь, — согласилась женщина.
На этот раз Элизабет ждала ночи как никогда. Она не боялась. Она хотела узнать правду. Девушка была уверена, что здесь замешан не призрак, а человек. И это был не ребенок, а тот, кто его утаивает. Они с тетей договорились идти на поиски, как только услышат плач. Поэтому они покинули свои комнаты одновременно. Джастина должна была искать в доме, а Элизабет на улице. Девушка вышла в сад. Она помнила, что в прошлый раз плач всегда утихал, стоило ей оказаться на улице. Но не сейчас. Она все еще его слышала. И он становился все громче. Пока девушка не дошла до могилы Ванессы. Эти крики шли из-под земли. Неужели все-таки призрак. Мистика? Нет! Элизабет помотала головой. Она не верила во все это. Она верила лишь в людскую глупость и обман. Но, как же тогда все это объяснить. Она стояла напротив могилы и слушала. Ребенок плакал, а потом девушка услышала скрип. Это был сарай в другой стороне сада. Девушка всегда узнавала этот скрип, потому что в детстве он ее жутко пугал. А потом и ребенок перестал плакать. Элизабет встала на колени и прислушалась. Она не слышала ничего, но стоило буквально прислониться ухом к земле, как из-под земли можно было услышать голос. Еле слышно, кто-то пел песню. Слов было не разобрать, но мелодию Элизабет знала. Эту колыбельную пели и ей в детстве. Ее пела Дороти.
Вдруг догадка посетила голову девушки, и Элизабет поспешила к тому сараю. Она отворила дверь и увидела проход под землю. Он был наспех прикрыт стогами сена. Ноги сами стали спускаться вниз по крутой лестнице. Элизабет оказалась в подвале. Она знала о его существовании, но не ожидала, что кто-то выроет туннель. Было темно, но Элизабет все равно решила идти. Она шла на голос. Песня становилась все громче. Но вскоре колыбельная стихла, а ей на смену пришел небольшой источник света. Элизабет оказалась в маленькой комнате. Там стояла детская кровать, лампа и стул.
— Дороти? — девушка обратилась к служанке, которая склонилась над кроваткой.
— Я была уверена, что вы найдете это место, — ответила экономка и повернулась. Она улыбалась и держала на руках младенца.
— Это…
— Ваша сестра. Ванесса.
Элизабет не верила в то, что видела. На руках Дороти лежал вполне живой и здоровый ребенок.
— Но как? Она же…
— Умерла? Нет. Я лишь сказала вашей матери, что она умерла. Но это было ложью.
— Зачем, Дороти? Зачем ты это сделала? — Девушка терялась в догадках. Ей не хотелось думать, что у служанки мог быть какой-то злой умысел.
— Прошу не думайте обо мне плохо. У меня
