Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
я очень сильно пытался. Дело даже не в туристической суете и толчее, среди которых очень трудно сосредоточиться. Это проблема, но не очень большая. Там всегда можно улучить минуту и найти закуток, где тебя не будут толкать, или даже ты будешь вообще один. Дело в том, что величайших святынь в Иерусалиме – десятки. Ради любой из них стоило преодолеть не одну тысячу километров, а здесь они все сразу. Они мелькают перед глазами, как в калейдоскопе. Восприятие притупляется. Хочется всё увидеть, везде успеть, а для этого надо спешить. «Поставил галочку» и вперёд. Поэтому в храме Гроба Господня мы были три раза. Хотя бы здесь, я надеюсь, мы на самом деле были.
***
Так уж вышло, что главный герой моего романа Андрей Сиверцев побывал в Иерусалиме раньше меня. Конечно, я не стал описывать то, что не видел, лишь попытавшись представить лица людей на улочках старого города. Увидев всё своими глазами, я не испытал желания что-то в романе переделать. Старый город такой и есть, каким он мне снился. Как будто душа вернулась на Родину, куда всегда пыталась перенестись, минуя пространство и время.
Вдоль узкой улочки тянется бесконечный базар. Здесь торгуют всем на свете. Здесь нельзя останавливаться, потому что всегда оказываешься рядом с продавцом чего-нибудь и становишься его жертвой. Это Восток – пёстрый, многословный, зазывающий.
А вот довольно пустынная улочка. Здесь нет торговли, строгие каменные стены, всё как в средневековой Европе. С удовольствием убеждаюсь, что немного знаю латынь, во всяком случае вот эта вывеска мне понятна: «Стража Святой Земли». Как возвышенно это звучит. Это Запад – строгий, сдержанный, молчаливый.
Есть на земле город, где Восток и Запад неотделимы друг от друга, они вместе образуют его неповторимый колорит, при этом каждый сохраняет своё лицо. Если бы такого города не было, разве мы не мечтали бы о нём?
Город кричащий и город молчащий, самый пёстрый и самый монотонный, для всех открытый и совершенно замкнутый. Это Иерусалим.
Больше всего меня поразил армянский квартал. Полное отсутствие торговли, ни одного кафе, даже двери очень редко встречаются в лабиринте узких улочек. Двери, наверное, где-то во внутренних двориках, доступных только для тех, кто здесь живёт. В этом лабиринте мы быстро теряем направление и почти не встречаем людей. Пустынно, словно ночью, хотя стоит белый день. Здесь дышишь замкнутостью и закрытостью. Здесь, видимо, люди просто живут, а работают они в других кварталах. Туристам и паломникам совершенно нечего делать в армянском квартале, поэтому так хорошо, что мы здесь. Когда тебя не ждут, ты видишь то, что есть на самом деле. Этот квартал запомнился, как самый иерусалимский Иерусалим.
Как хотелось бы стать на этих улочках не пришлым, не случайным и не праздным, а своим, органично связанным с незаметной внутренней жизнью старого города. Но это невозможно. Здесь нам всегда будут предлагать сувениры.
***
У Яффских ворот старого города есть удивительный памятник: две конных фигуры – крестоносец и сарацин. Они приветствуют друг друга, как будто радуясь встрече. Это кажется странным, но так и было. Напитав пустыню кровью и по достоинству оценив боевое мужество друг друга, они очень часто проникались взаимным уважением, за которым следовало взаимопонимание. Если угодно, это был диалог двух культур. Современным людям трудно понять, что тогда этот диалог никаким другим и не мог быть – только с коня, в доспехах и с оружием в руках. Если бы не крестовые походы, мусульмане никогда не почувствовали бы даже намёка на уважение к христианам.
Признаться, я был поражён обилием иерусалимских крестов на улицах старого города. Сейчас говорят, что это крест паломника. Пусть так и будет, но я-то знаю, что это герб христианских королей Иерусалима. Значит, крестоносцы не забыты, и дело их не умерло.
Мы стоим у резиденции госпитальеров. Сегодня здесь какое-то католическое учебное заведение, внутрь туристов не пускают, а там, говорят, сохранились постройки времён крестовых походов. Вот здесь и жили братья иоанниты, заклятые друзья тамплиеров.
В храме Гроба Господня, в крипте святой Елены, стены покрыты ровными рядами крестиков. Это граффити крестоносцев. Рыцарь выреза́л кинжалом крестик, что значило: «Здесь был Гуго». У крестоносцев было достаточно религиозного такта, чтобы не портить стены храма своими именами, а крестов в храме – чем больше, тем лучше.
Каждый такой крестик – это сбывшаяся мечта. Они шли сюда через невероятные лишения и страдания. Их путь был полит кровью, потом и слезами. Никто не был уверен, что дойдёт. И вот – дошли. Сегодня эти ряды крестиков, как шеренги крестоносного воинства. Они – это реальность.
Мы – в Сионской горнице. Откровенно говоря, нет уверенности в том, что тайная вечеря была именно здесь. Но есть уверенность в другом – это храм, построенный крестоносцами в XII веке. Не напрасно трудились Христовы воины. Помяните их на этом месте. Помяните их в базилике св. Анны, которую крестоносцы построили на месте рождения Пресвятой Богородицы. Помяните их на Храмовой горе.
Фасад мечети Аль-Акса построили тамплиеры, когда здесь была их резиденция, а потом мусульмане, возобновив мечеть, фасад оставили, как был, воинов Аллаха ничто не оскорбляло в тамплиерской архитектуре. И сегодня Аль-Акса выглядит скорее, как резиденция, мало напоминая мечеть, купол кажется приделанным, ненужным.
В Иерусалиме так много величайших святынь, что устаёшь поражаться, а фасад резиденции тамплиеров – не более, чем достопримечательность. Но почему-то я смотрел на него с замирающей душой. И ходил взад-вперёд, и опять смотрел, и душа не уставала замирать. Когда мы уже уходили с храмовой горы, мне всё казалось, что надо вернуться и ещё раз посмотреть. Кажется, я и сейчас там, жду, когда промелькнёт белый плащ с красным крестом.
После храмовой горы мы решили выпить кофе и вот в том месте, где соприкасаются все четыре квартала старого города, набрели на небольшую кофейню. Она располагалась в старом помещении – каменные своды не нуждаются в реставрации уже много столетий. Это помещение построено крестоносцами, их стиль я теперь узнаю сразу. Может быть, сюда заходили рыцари, выпить по стаканчику винца. И вот мы сидим здесь и пьём прекрасный кофе с холодной водой…
***
Крестоносцев прокляли все. Даже самые ленивые всё же не поленились плюнуть на их могилы. Для мусульман крестоносцы – извечные враги и антагонисты. Для иудеев они – гои, к этому, кажется, нечего добавить. Католики все изошли на толерантность и охотно осуждают своих предшественников за «кровавые преступления». А православные осуждают крестоносцев потому, что они католики. Хочешь плюнуть
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
