что там обучались поварскому искусству.
Подобные мозаичные изображения можно и по сей день увидеть в старых зданиях советских времен. Когда было миру мир и труду труд.
Мы подошли к лестнице, и возле неё, словно из-под мраморных плит пола, вынырнул невысокий плешивый мужчина в красной ливрее и почтительно поклонился. Такие мужчины пасутся возле метро и сшибают мелочь на проезд, но он отличался тем, что от него не пахло застарелым перегаром. Возле обутых в начищенные ботинки ног терлась дрожащая такса, её блестящие глазки неотрывно смотрели так, будто животинка пыталась загипнотизировать меня. Слюнявые брыла чуть подергивались и иногда обнажали кипенно-белые зубки.
— Уважаемый Глазун, проводите последнюю из землянок в её комнату и проследите, чтобы до обряда посвящения она не шлялась по коридорам, — скомандовал мой потрясающе красивый провожатый и отвернулся от нас.
Он повернул налево и пошел в коридор, который освещался странным красноватым светом. Перед его приближением ветви растущей акации раздвинулись в стороны, а после того, как он прошел, тут же сдвинулись обратно.
Закрыли колючками от меня Симпатира…
— Пойдем, — проскрипел Глазун и мотнул головой в сторону лестницы.
— У вас симпатичная собачка. Можно её погладить? — я попыталась наладить контакт со своим провожающим.
— Нет.
Понятно, контакт наладить не получается. Но я не я, если сдамся так легко.
— Меня Мариной зовут. А у меня такая же собачка была в детстве. Мы с ней вместе по утрам гуляли и по вечерам тоже. Я её Зюзей называла и постоянно кормила косточками, — я подмигнула таксе, а она в ответ вильнула хвостом. Похоже, что с собакой контакт наладить легче, чем с её хозяином. — А как вы свою называете?
— Титаном, — буркнул провожатый, потом посмотрел на меня. — А меня зовут Глазун Доносович.
Мы к этому времени поднялись на второй этаж. В две стороны убегали коридоры, устланные всё той же красной ковровой дорожкой. Мы двинулись влево. На стенах красовались картины, изображающие мужчин и женщин в дорогих одеждах. Судя по коронам на их головах — это были супружеские королевские пары. Вряд ли королева приедет к чужому королю, чтобы чисто попозировать перед художником.
— А кто это? — спросила я, когда мы проходили мимо очередной картины, где черноволосая девушка положила руку на плечо худощавого паренька. Одеты оба были так, как будто сейчас выйдут из картины и пойдут сниматься на киноплощадку исторического фильма.
— Это всё выпускницы нашей Академии. Они выпустились с отличием и вышли замуж за королей, — пробурчал Глазун, а Титан согласно тявкнул.
Голос у Титана был сообразен его виду, такой же мелкий и тонкий. Я подмигнула собакену, он подмигнул в ответ и помахал хвостиком. Тогда я решилась задать главный, волнующий меня вопрос:
— А меня зачем похитили? Я же не молоденькая уже, а на картинах вон какие…
— Твой возраст — твоё преимущество, — ответил после паузы провожатый. — Не спрашивай меня — почему? Я всё равно не скажу, но поверь, что это сыграет тебе на руку.
— А как я могу вернуться обратно? — на всякий случай спросила я у Глазуна.
— Ты вернешься обратно в том случае, если тебя отчислят, — после непродолжительной паузы ответил Глазун.
Что же, прикольно. Вернуться я всегда успею. Я решила сегодня осмотреться (всё-таки не каждый день воруют в чужие миры), а после устроить местным обывателям райскую жизнь. Думаю, что опыт выживания в коммуналке мне очень сильно пригодится.
3
Когда мы подошли к двери, я успела заметить, что лампы на стенах загорелись без какого-либо постороннего вмешательства. То есть никаких проводов и выключателей на стенах. Либо они включались из-за датчиков движения, либо…
Я не должна ничему удивляться! Я же читала! Я верила, что магия существует, верила, что приключения приключаются! И вот я сама шурую по коридору Академии за хмурым дворецким, а по спине пробегает такая щекочущая волна мурашек, что хочется поежиться. Такса поглядывает на меня и иногда подмигивает. Похоже, что у неё всё-таки нервный тик.
Мимо нас проплывали однотипные двери, будто их всех заказали из мастерской через дорогу от моего ларька — одинаково коричневые и мрачные. Даже в позолоченных ручках не было ни капли веселья.
Перед одной из таких дверей мы остановились. Цифра десять над дверью упрямо доказывала, что она самая большая. Что её должны уважать, а вовсе не говорить, что она всего лишь последняя в нумерации дверей.
— Вот твоя комната. Внутри всё необходимое, — буркнул провожатый и развернулся, чтобы идти обратно. — Утром не опаздывай!
— Куда? — спросила я.
Он не ответил.
— Куда? — спросила я у таксы, но та лишь пожала плечами и дружески подмигнула.
Мне ничего другого не оставалось, кроме как толкнуть дверь в неизвестность. Неизвестность оказалась солидных размеров комнатой, моя однушка легко бы уместилась здесь. Комнату освещали лампы с желтыми расписными абажурами, и в их тусклом свете я смогла рассмотреть три кровати. На двух из них лежали симпатичные девушки в длинных ночнушках, а третья была пустой.
Как раз на третьей кровати я и увидела комплект постельного белья и рядом сверток из плотной бумаги. Похоже, что эта кровать ждала меня. В спальне всё выдержано в розовато-желтоватом цвете, будто здесь недавно бурно стошнило нетрезвого единорога. Меня даже передернуло. С детства не любила этот признак гламура. Но об этом как-нибудь расскажу позднее.
— Это что за кобыла в наш цветник заперлась? — приветствовала меня блондинка с непрокрашенными корнями волос.
— Кобылу ты в зеркале увидишь, на пятые сутки, когда фингалы спадут, — вежливо улыбнулась я в ответ.
Вежливость — залог успеха при знакомстве, поэтому я и постаралась так улыбнуться. А что слова… Это тоже залог добрососедских отношений, ведь надо с ходу показать — кто в доме штаны носит. Пусть чужие штаны и на толкучку, но всё же носит!
Кстати, я так и не сняла куртку и теплые джинсы, потому взмокла и хотела принять душ. А когда женщина хочет принять душ, то на её пути боятся вставать даже бульдозер с экскаватором. По отдельности боятся, вместе им уже не так страшно.
— Ты чего наглеешь, подруга? Или хочешь, чтобы я тебе волосы повыдергивала? — соскочила с кровати крашеная сучка.
Девушка подходила мне по весовой категории, её нахальные глаза оценивали каждое моё движение, а из пухлых губ вырывались клубы запаха мятной жвачки. Что же, я уже размялась на каменных истуканах, могу провести ещё пару раундов, чтобы показать… Впрочем, про штаны я уже говорила.
— Девочки, не ссорьтесь, — пискнула с другой кровати миловидная русоволосая девушка.
— Тихо, Агапа! — прикрикнула крашеная.
