кровное родство…
- Я понял вас, Марк Антонович. Согласен, не пройдя огонь и воду, у них будет гораздо меньше общих связей. А знания можно получить и из Выручай-комнаты, верно? – улыбается.
- Реддл же получил, так чем остальные хуже? – подмигиваю, - знаючи то, а?
- Ну что же, спасибо за увлекательную беседу, Марк Антонович! Мы пожалуй пойдем, пока Кирилл совсем не уснул.
- Я не сплю, - пробубнил он, - просто на улице такая погода хорошая, а вы тут о своих книжках трепаться, глаза сами собой закрываются.
- Да-да, - Артём кладет руку ему на загривок, плавно выводя на удушающий, - ну мы пойдем, Марк Антонович! Обязательно ещё заглянем в ваш клуб! – Кирилл стал хлопать его по руке, показывая, что всё понял и готов идти куда угодно.
- Идите уже, охламоны, - улыбаюсь, думая, позвать ли Машеньку, с её сочной попкой или все же убрать посуду самому?
На следующий день я проснулся в чужом теле.
Глава 1
Просыпаюсь без будильника, в последнее время со мной такое часто происходит. Старость не за горами, - буднично проскакивает мысль, пока сонные глаза пытаются окончательно раскрыться. Давлю зевок, чтобы не разбудить Машеньку, хорошо же мы с ней вчера покувыркались.
Мысленно хмыкаю. «Хорошо», ну-ну. Решил таки тряхнуть стариной, не устоял, кобель старый. Особенно после того разговора с новенькими студентами. Разбередили душу своим «перерождением». Вот и подумал, чего ждать то? Машенька была не против. Ну... как не против? Как тут откажешь ректору, от которого зависит не только стипендия, но и твое будущее?
Хотя я явно видел в глазах девушки некоторую брезгливость, да и здоровье с трудом позволяет такие развлечения. Что уж тут говорить о том, чтобы сделать девушке приятно? Пара десятков скованных движений, облапал грудь, послюнявил губы... тьфу, аж самому противно стало. Но, почему бы и нет? Она уже девушка взрослая, да и принуждения с моей стороны... э-э... физического, так правильнее будет сказать. Вот именно его и не было. Хе-хе.
Окончательно проснувшись, начинаю осознавать, что части пазла никак не складываются в общую картину. Это не моя комната. А ещё… это не моё тело. Пристально рассматриваю ладонь. Она маленькая и детская. Комната чужая, что за…
Против воли вспоминаю вчерашний разговор. Да ну нахер! Руки автоматически ощупывают тело, обычное худое тело мальчишки. Легко нащупываю ребра и лопатки. Одет в старую, вылинявшую рубашку, на ногах криво зашитые штаны, с дырявыми карманами. Однако карманы, хоть и дырявые, но не пустые. Рука нащупывает бумажку, так-так, что тут у нас?
Ловлю себя на том, что хочу поправить очки, которых у меня нет. Ну, если я всё правильно понял, то придется отвыкать от старых привычек.
Короткая записка написана на русском языке:
«Это будет интересно. Измени мир и получишь награду. Впрочем, я не расстроюсь, если ты решишь просто начать новую жизнь. В старой-то тебя ничего не держит.
P.S. память тела проснется через минуту после прочтения записки, лучше приляг.
P.P.S. Есть еще порох в пороховницах, уважаю! Будет тебе за это маленький бонус».
Как только дочитал последнее слово, записка обратилась пеплом, просыпавшись сквозь пальцы. Хмыкаю и отряхиваюсь. Бонус? Прилечь? Ну, почему бы и не прилечь.
Ложусь и закрываю глаза. В одном записка была права, в старой жизни меня действительно ничего не держало. С женой разошёлся, теперь перебиваюсь студентками. Редко правда, желание особого в моем возрасте уже нет, но вот время от времени... м-м, да. Дети взрослые и общаемся только по праздникам, зачастую всё общение сводится к коротким перепискам и отправке денег. Друзья-приятели… такой себе якорь конечно, все сидят по своим норкам, да и у меня не возникает желания что-то менять.
Но вот в голову начала просачиваться память мальчика, чье тело я занял. Точнее будет сказать, персонажа, которого придумал.
Вольфганг Вейбер, семи лет от роду. Чистокровный немец. Про родителей почти ничего не знает, лишь то, что они от кого-то скрывались и спрятали его в приюте Вула. В приюте на хорошем счету, так как родители оставили директрисе приюта – миссис Коул, приличное пожертвование. Также некоторые документы на сына и медальон, который миссис Коул обещала отдать ему в день совершеннолетия. Своё имя маленький Вольфганг не любил, слишком длинное и его часто дразнили из-за него. Однако немногие приятели называли его просто Вольф. Это было ещё куда ни шло.
Из практических навыков получаю знание разговорного английского, кое-какие умения письменного, а также чувство магии. С самого детства Вольф чувствовал в себе некую силу, энергию. Он мог зачерпнуть её и, например, подлечить царапину. Либо толкнуть ею обидчика. Правда обычно он просто усиливал удары кулаков.
А драться приходилось часто. С рождения в приюте... тут мало приятного для текущего времени. Что говорить, если современные приюты зачастую бывают теми еще помойками, уж я то, кучу лет проработавший в сфере образования, знаю такое не понаслышке, но тут, в прошлом...
До пяти лет идет какое-никакое внимание от воспитательниц приюта, хотя в основном они перекладывают эту задачу на старших девочек-воспитанниц, кто более-менее на хорошем счету. За свою помощь те получают дополнительные порции еды.
В это время предыдущий владелец тела вел себя как типичный ребенок. Плевать, что волшебник. Гадил в штаны, ревел, играл, дрался. Память, которую я просматривал, услужливо показала моменты, где я очень сильно палился с магией, но дети воспринимали это как норму, а более старшие либо предпочитали не замечать, либо списывали на переутомление.
Потом началась школа. Мысленно усмехаюсь. Образование тут было... мое почтение. Церковная школа больше тратила время на вбивание молитв и восхваление бога, чем на какие бы то ни было знания.
Школа будет длиться до 12 лет, а потом работа. Точнее, работа начинается уже с десяти. Мелких просто загоняют на заводы, фабрики, стройки и прочие места. Люди везде нужны, даже такие мелкие и слабые. Но принеси-подай работает почти на любом месте. Тем более в это время, где технологии только-только начали робко стучаться в дверь прогресса. Ручной труд почти везде, что вы хотели?
Два года на побегушках, на полдня, совмещая со школой, потом полноценная смена. И так до 16 лет. А там — все, извольте идти на вольные хлеба. К этому времени воспитанник приюта должен иметь какой-нибудь доход и место для ночлега. Иначе не выжить. Платят, само собой — сущие гроши. Но на койку в дешевой ночлежке должно хватить, как
