— ребёнок.
Мужчинам — стена.
Старперам
Завалинки
Глубокий старик.
Детишкам — секунда,
Исчезающая былью.
Был человек.
Был.
Да сплыл.
Рассыпались бы
Мелкие бесы,
Падали ниц,
Мерли, как мухи,
Били бы грудь.
Как хорошо
Быть некрасивым.
Штампом
"Так себе"
От людей
Отдохнуть.
***
Когда мне говорят, что я плохой,
Я соглашаюсь.
Я обижаюсь,
Но соглашаюсь.
Я обижаюсь,
Грущу
И сержусь.
Но повторюсь:
Я понимаю,
И в чём-то не злюсь.
Я заражаюсь,
Как губка сосу,
Подлости мира людей, что вокруг.
Также наверное с добром происходит.
Не виноват я,
Но так происходит.
Пиплов секрет,
Мэйби, в их лицемерьи:
Типа, не так мы плохи и убоги.
Наоборот, сиянием полны,
Так милосердны,
Терпеливы…
О, боги!
Я среди них,
Как чистокровный бандит.
Надо искать в себе утешение.
Надо поддерживать уклад бытия.
Проще амёбы,
С нимбом святого.
Может, и мне
Уандэй энд самтаймс,
Самбади будет оченешки рад.
***
Ты такой тонкий и белый.
В красной одежде,
Как пестик внутри лепестков.
Я обнимаю твой стан,
Прижимая к себе:
Пусть ты худой,
Но почувствуй, что мой.
Почувствуй, как млею,
Люблю на момент,
И отдаюсь.
Несовместимость
И нелюбовь
Расстают в мгновении.
Нет больше смысла,
Где смысл исчез.
Ты отворил ампулу с змеем,
Я с мягких губ
Выпью маленький яд.
Что же с тобою?
Ты держишь во рту
Капсулу яблока тления,
Но не боишься,
Быть рядом со мной.
Тянешь к себе:
И робкий и нежный.
Белый фарфор, что хочет закрыть,
Раны и дверцы моих сквозняков.
Чувствую, не сможем быть вместе,
Петух прокричал Кукареку.
Я ведь так совсем не умею.
Я деревянен и груб, как доска,
Только вижу, как сердце немеет,
И простирается в небе тоска.
Если хочешь — бери и играйся.
Буду блуждать в своём, для себя.
Милый мой егерь,
Без животных и счастья,
Странненький мальчик,
С кислородом в глазах.
***
Селёдка под шубой
Никому не нужны
Крохотные огурцы,
Пара штук.
Маленькие скупые редиски.
Мелкий салат,
Жёлтый укроп,
Помидоры в пыли.
Я бы хотел чай налить так,
Чтоб сказали "Спасибо"
Не из жалости,
Не потому что
Сейчас говорят:
"К сожалению, вежливость путают
С культурностью".
Я б хотел, чтобы даже стакан
Грязной воды
Стал вином и целительной силой
Для любимого.
Чтобы даже мой пустой бессвязный взгляд
Стал источником неиссякающей радости,
Счастьем милым.
Но на деле всё наоборот.
Стары платья в пятнах неутюжены,
Из-под губ и из-под глаз
Насмешливо проводят:
"Вот старик.
Ты, как бомж:
Старомодный и некрасивый".
Сломанны жёлты ногти,
Тело всё в рубцах и синяках,
Будто я гулял где-то на подворье.
Обгорела кожа,
Седина на редких волосах.
"Без детей" — клеймо выведено
На роже.
Даже эти толстые мужики
Не забудут хвастануть потомством.
Честно, да, может, и смогли.
Но не гоже в достижениях сих
Выводить меня подонком.
Мутное стекло,
Повсюду "семечки" от луи,
Пыль в шкапах и на шкафах,
Не умею ничего.
Зачем живу?
Это знает только Бог.
Сам худею от своей стряпни,
Несколько стеблей зелёных,
Белый рис.
Соль, горчица, кетчуп,
И пырея море
В огороде.
Скудная рука.
Синяя пустая грудь,
Ягодицы палые, без силы.
Кто поест с любовью?
Не умрёт?
Селёдка под шубой -
Ненужный и вредный,
Неактуальный салат.
Стоит нетронутый на столе посередине.
***
Перестал вести дневник.
Не хватает времени и протча.
Быть нормальным -
Значит превратиться в психа.
С гибкостью ириса.
И сплошным враньём.
Может, у меня всё по-другому.
Только странно ощущать.
Как нужны человечеству
Ублюдки,
Вертихвостки
И другая шваль.
Слабаки — все за борт.
С флагом дарвинизма,
Нову эру комаризмом
Восхищать.
Вижу в этом, извините,
Уродство.
Выживание
Не людей,
А роботов,
И прочих блеатдж.
Мне напраслину
Про кожицу и душу
Нечего песок в глазах искать.
Буду сволочь
Презирать и мимо,
Мимо к христофору путь искать.
У тебя открылась совесть,
Пострадовывать от чужой любви,
От чужой наивности и горя,
Дружбы, веры и тоски.
Так иди! Валяй к своим любимым.
Строй свой мир "умеющих" людей.
Будешь плакать ты потом,
Что среди этих вымень.
Несовершенство тебе не отыскать.
***
На небе кайт,
Огромный и красивый,
С бубенчиками светлыми
На крыльях.
Но на самом деле,
Он как будто шкодливый:
Падальщик,
Вор,
Как все,
Суетливый
И ворчливый.
Огромные пестрые перья
Нахожу на дороге.
"Вот, обронил на счастье мне".
А на деле дрался с воронами,
Убегал от чаек, ласточек ввысь.
Яйца крал у матерей тёплые,
Обсуждал помоек обновление,
Проволоку, собачий мех собирал,
Не брезгуя.
Черепаху, как коня, угнал.
А потом сидел задумчиво,
Спрятавшись в зарастающем лесу.
Вспоминая пирожки ворованые,
Улыбался солнцу,
Щурился, отходя ко сну.
Видел я сгорбившегося старца.
"Деткам крал я яйца,
Приспособлюсь тут малясь.
Плачешь ты по пустякам.
Это не ненастье.
Красоты такой не видел отродясь.
Каждая минута и секунда -
Мне в копилку созерцания.
Вот!
Дарю перо узорное на счастье!
Пусть подарит и тебе полёт!"
***
А что, если бы я влюбился…
Без созерцания мне нельзя.
Соткать из воздуха чудесник,
Порвать рубаху на груди,
Кидаясь в полыхай людски смешонки
Голову сломя.
Но что бы подарил в ответку?
По договору. Как ведётся испокон.
Телес покорную рулетку,
Или проблем куриный дом.
Нате, здрасте.
Толстяк, бедняк, чудак и чудик.
Не зря толкуют умны люди.
Не просто треплют языки.
А я бы перешёл на ты.
Но взросла кровь
Течёт по венам,
Перфекто трезво рассуждает.
Платить-то нечем.
Логично всё так объясняет:
Сантори — стенобухарь.
У реки сидели трое.
Порочный, квазимодо и дитя…
"Не надо мне такого счастья".
"Уж увольте".
Такие вот волшебные слова:
Люблю тебя.
***
200 конвертов
Две несильно плотные стопки.
Госзнак. Формат. Заказ. Фактура.
Не знаю, не по этой части.
Академия наук. Институт математики.
Футбол. Космонавты.
Чемпионат мира.
У кого-то профессия…
Создавать эти бумажные домики.
Может, скрипел зубами,
И матерился в сердцах.
А может в усах не продувало.
Посчитал. И получил.
Я же бережно руками щупаю.
Вот в ящичке лежат.
Не такие белые.
И не такие толстые.
200 клонированных ребят.
В них кладут бумагу писчую.
Может, кто-то в глухомань пошлёт.
Там, где нету телефона,
Простое простенькое древнее письмо.
Осторожно оторвёт предохранитель
Клейкой массы.
Будто сургучом запрёт внутри.
После,
