все в порядке, — улыбнулся Вадим. — Не бойтесь. Вы его жена, да?
Он знал Эмиля. Откуда, черт побери?
Я споткнулась об один факт, пока перебирала в уме самые фантастические варианты — Эмиль известен и за пределами вампирского общества. У него крупный бизнес, может в этом дело?
— Мы в разводе, — нашла я нужным сообщить. — И не общаемся.
— Я не из-за него пришел, — ответил Вадим, пододвигаясь к столу, сердце забилось чаще. — Я ищу Феликса, вы случайно не знаете, где он находится? Не с вашим мужем?
— Мы не общаемся, — автоматически повторила я. — Я ничего не знаю. Как вы вообще меня нашли?
— А у нас есть возможности, — нагловато подмигнул Вадим.
Вместо того, чтобы утихнуть, я почувствовала злость. В этом городе на каждом столбе развесили объявления с моим адресом? Когда меня оставят в покое?
— Что вы мне голову морочите? — зарычала я. — Кто вы такой? Если у вас претензии к Эмилю, к нему и идите! Я разведена, кто вам позволил ко мне приходить?
Вадим перестал улыбаться и поднялся, нависая надо мной, как башня. На мрачное лицо легли тени. Взгляд стал каменным — так смотрят очень крупные люди, знающие о своем физическом превосходстве. А у него еще и пистолет.
— Не ори, — угрюмо сказал он. — Мне твоего разрешения не требуется.
Я вздернула бровь, чувствуя адское напряжение в позвоночнике и медленно поднялась.
— Что вам надо?
— Я же сказал — Феликс. Где он? С твоим мужем? — он стал говорить отрывисто, нервно, как неуравновешенный человек.
Все хуже и хуже.
Вадим шагнул к столу. Я в три раза меньше, но все равно он меня достал. Все вампиры, с которыми я вступала в схватку, были намного сильнее меня и даже этого парня. Я ведь не струсила тогда.
— Уходите! — я указала на дверь.
Лицо Вадима искривилось, а руки сжались в кулаки. Какая я молодец. И что делать, если он мне врежет? Словно невзначай я коснулась края стола. В успокаивающей близости оказался нож для бумаги.
Заскрипела дверь. Я посмотрела мимо Вадима и увидела на пороге уборщицу. Наконец, хоть кто-то. Она стояла со шваброй и ведром, глядя то на меня, то на него.
— Еще не закончили? Может, позже зайти?
— Как раз вовремя! — заверила я. — Он уже уходит.
Я перевела взгляд на Вадима. Тот помялся, кивнул, застегнул куртку и вышел из офиса, грубо потеснив уборщицу с порога — даже вода плеснула через край ведра.
— Господи, — ахнула она, глянув ему в след и неторопливо начала отжимать тряпку.
Я начала собираться. Покидала в сумку мелочи со стола, набросила шарф и торопливо натянула болоньевый плащ.
— Мне пора бежать. Домывать не надо. Не надо! — остановила я возражения и выперла уборщицу за дверь вместе с ведром.
За окном небо уже приобрело глубокий синий оттенок, а над горизонтом красное солнце истекало багровым и золотым. Мне необходимо, как воздух, попасть домой до темноты.
Я жила далеко от центра, в индустриальном районе, среди трущоб заводских работяг. Там на улице ни одного фонаря не уцелело, а прогулку среди ночи можно окончить двумя способами — в морге или травматологии. Когда я искала жилье, польстилась на смешную цену за съем, но вот жить там оказалось совсем не весело.
Возвращалась на такси и всю дорогу нервничала и оглядывалась, хвоста вроде нет. В конце концов, таксист сам начал на меня коситься.
Я расслабилась, только когда попала домой: закрылась на все замки и после этого щелкнула выключателем. Маленькую прихожую залил яркий свет.
В квартире было тихо и пыльно. Из квартиры справа донесся грохот и брань соседей. Наверху включили музыку. За три месяца я успела привыкнуть к шуму и сейчас почувствовала облегчение — я в безопасности. Препаршивое место, но я дома.
Я сбросила туфли, развязала пояс плаща и пошла в комнату. Плечи и шею стягивало напряжение, словно я целый день носила мешок с песком. Я покрутила головой, но легче не стало. Ну и плевать.
Она была небольшой, и почти уютной. Вся мебель принадлежала хозяйке — я без багажа приехала, с мятой сотней в кармане. У стены приткнулся допотопный коричневый шкаф с покосившимися дверцами, каждый раз, когда мне требовалась одежда, я боялась их случайно оторвать. Напротив стояла широкая тахта, укрытая хозяйкиным пледом в стиле «пэчворк». Это означало, что его сшили из всего, что валялось на антресолях.
Окно, занавешенное серым тюлем, выходило на оживленную улицу. Еще повезло, что я живу на третьем этаже — мне ни разу не били стекла.
Комнатный половик из-за многократных стирок сильно полинял. Он постоянно сбивался то на одну, то на другую сторону, первый же день я дважды упала, поскользнувшись на нем, и с тех пор он валялся кучей в углу.
Я распласталась на полу перед тахтой и нащупала у стены целлофановый сверток. Здесь я прятала пистолет.
Присела, отряхнула пакет от пыли и развернула полиэтилен, а затем и хрусткую промасленную бумагу. В нос ударил густой, тяжелый запах оружейной смазки.
Надо бы обтереть. На роль тряпки сгодилось хозяйское полотенце. От появившегося матового блеска у меня перехватило дыхание.
Я взяла пистолет в руки, повертела. Когда он оказался в ладони, я ощутила себя прежней. Уже три месяца я не доставала оружие. Ствол ощущался весомо, уверенно. Даже не представляла, что так соскучилась по нему.
И снова он оказался в моей руке из-за Эмиля…
Вадим искал кого-то, связанного с ним, но почему пришел ко мне? С другой стороны, мой бывший не так прост, даже не будь он вампиром, к нему не пробиться. Такому тупому лбу, как Вадим, не по рангу задавать Эмилю вопросы.
Должно быть, это связано с бизнесом. Взвесив варианты, я решила, что других точек соприкосновения у Эмиля и Вадима быть не может.
Бывшему это ничем не угрожает, а вот мне стоит быть осторожной.
Ладно, на этой неделе займусь переездом. А пока за дверь даже носа без оружия не показывать и соблюдать осторожность, чтобы мне его не оторвали.
Я вставила магазин, передернула затвор, и сунула пистолет под подушку. Кроме оружия в пакете лежала смятая кобура — ремешки стали, как пожеванные, и я размотала их, вытягивая в руках. На дне валялась связка ключей — от старой квартиры и «мерседеса».
Я накинула кобуру на плечи и попробовала застегнуть, удивляясь, какими неловкими стали пальцы, когда меня отвлек звонок в дверь.
Я выглянула в прихожую и собиралась было вернуться за оружием, но услышала голос соседки:
— Яна! Это я! Можно
