приблизился высокий, не слишком опрятный мужчина.
Не настолько темнокожий, как девушки, скорее метис. Грубый ежик черных волос на голове, темные глаза, неопрятная многодневная щетина, какая-то палочка во рту, которую он жевал и то и дело перебрасывал с одной стороны рта на другую.
— Где я? — подняла на него глаза.
— Не смей пялиться! — одновременно со словами последовал удар. От мощной оплеухи я упала на землю, чувствуя, как рот наполняется солоноватой жидкостью.
Глаза опустились сами собой. Накатила невыносимая обида. Да что я сделала-то? Как я сюда попала? Что это за место? Однако задавать все эти вопросы поостереглась. Исподволь поглядывая на девушек, заметила их интерес. Некоторые смотрели сочувственно, но большинство — равнодушно или с интересом, словно перед ними кино, а не действительность, в которой мужик бьет ни в чем неповинную женщину.
— Если очухалась, — сплюнул рядом со мной этот урод, — значит займись полезным делом! А то жрать все горазды… — выплюнул он напоследок, отходя.
Ко мне никто не подошел. Айшас я чем-то обидела, а больше до меня дела никому не было. С трудом поднялась, по стеночке доковыляла до ближайшей лежанки и опустилась на нее, сворачиваясь клубочком. Грудь разрывали рыдания. Позволила слезам покатиться по щекам, надеясь хоть на небольшое облегчение. Совершенно сбитая с толку, дезориентированная, я ничего не понимала. Ни где я, ни почему вдруг так изменилась, ни откуда эта жестокость от незнакомого человека.
Плакала долго, пока силы не закончились окончательно. Успокоиться заставила жажда. В поисках воды пришлось снова подниматься и идти к выходу, стараясь не поднимать глаз. Странно, девушки не выглядели такими уж запуганными, они спокойно общались между собой, но при моем приближении замолкали, провожали заинтересованными взглядами.
Вода нашлась в большой бочке, тут же висел деревянный черпак. Тяжеленный. Но ничего, зачерпнула воды и стала жадно пить. Прохладные струйки стекали по подбородку на шею, даря небольшое облегчение.
Утолив жажду, немного пришла в себя, словно сил набралась, пусть и немного.
— Идем со мной, — как оказалось, поблизости терпеливо ждала, пока напьюсь молоденькая девушка. Она и позвала меня за собой.
Покорно последовала за ней, краем глаза замечая того мужчину, что ударил. Он смотрел прямо на нас, словно ждал моей реакции. Не стала открыто на него смотреть. Шум в голове, слабость и мушки перед глазами подсказывали, что еще одной оплеухи я могу и не пережить.
Мы пришли к небольшому навесу, под которым стояли две плетеные корзины, наполненные серыми крупными стручками. Тут же сидели еще две девушки. Они споро раскалывали сухие стручки, вытряхивая из них ярко-желтые круглые бобы. Для бобов был приготовлен мешок, а мусор просто бросали рядом.
Присела, понимая, чего от меня ждут. Потихоньку вовлеклась в работу, стараясь хоть немного осмыслить происходящее. Девушки при моем появлении поначалу замолчали, но вскоре вновь завязался разговор, поначалу робкий, но спустя короткое время, они уже задорно смеялись.
— Зачем ты его злишь? — не сразу поняла, что вопрос адресуется мне.
Подняла глаза на ту, кто его задал. Красивая. Очень молодая, но уже глубоко беременная девушка в таком же тряпье, что и на мне, ноги босые, как и у всех тут. Огромные карие глаза в обрамлении длинных черных ресниц, крупные темные губы, высокие скулы. Девушка смотрела на меня пытливо, ожидая ответа на свой вопрос.
— Кого?
— Халишера, — охотно кивнула девушка. — Он ведь и так тебя досуха выкачал. Радуйся, что выжила.
— За что он так со мной?
— Не знаю, — пожала она плечами. — Так-то халишер Аравий неплохой. Никого без дела не бьет, а тебя сразу, как привез, дергать стал. Но и ты огрызаешься постоянно, вот он и распаляется еще больше.
— Как тебя зовут? — выдавила, не в силах понять смысл того, что рассказала собеседница. По ее словам выходит, что я здесь уже давно… — Я ничего не помню, — выдавила чистую правду, с мольбой глядя на девушку.
— Ильшари, — с жалостью глядя на меня, представилась она. — А это Драха и Рольшен, — представила и остальных.
— Что это за место? — спрашивая, невольно втянула голову в плечи, со страхом ожидая ответа.
Ильшари посмотрела на меня со смесью жалости и непонимания.
— Жахжена, — тем не менее ответила она.
— Мне это название ни о чем не говорит, — призналась чуть смелее. — Как я сюда попала?
— Тебя привез халишер Аравий, — повторила Драха. — Как и многих из нас, — добавила она. — А ты откуда? Можно потрогать? — девушка протянула руку, спрашивая разрешения коснуться меня.
— Можно, — кивнула, смущаясь такого внимания.
— Первый раз вижу такую белую кожу, — призналась Драха, осторожно проводя ладонью по моей руке. — Тебе не больно?
— Нет.
— Такая тонкая, — восхитилась Драха. — Даже циниш видно.
— Циниш? — не поняла я.
— Ты, наверное, жила за большой водой? — предположила Ильшари. Третья девушка, Рольшен, молча слушала наш разговор, но сама молчала, потрогать мою, сильно отличную от их, кожу тоже не стремилась.
— Что это за страна? — вместо ответа спросила я, осторожно отнимая руку и возвращаясь к работе.
— Страна?
— Жахжена — это поселок, верно? На территории какой страны он находится? Ведь не России же?
Девушки переглянулись между собой.
— У тебя выкачали слишком много циниш, Асана, — с жалостью покачала головой Рольшен, впервые обращаясь ко мне.
Асана? Нахмурилась, не понимая, почему она называет меня таким странным именем.
— Я видела таких девушек, многие сходили с ума, а некоторые даже умирали, — заметила Ильшари.
— Жахжена входит в Верхний предел, — робко пояснила Драха. — Его еще называют Острожьем.
— А какие города поблизости? — не унималась я. — Крупные есть какие-нибудь?
— Эришат — самый большой, но далеко, полдня на шэрхе лететь или три восхода на баракаре. Есть еще Лаора, она ближе к большой воде.
— И Дрисс, — подсказала Рольшен. — Я из Дрисса, — грустно пояснила она.
У меня снова закружилась голова. Верхний предел, Эришат, Дрисс… Странные имена, странные названия. Что происходит? Может я вообще в коме, а все это мне только кажется? Это было бы самым логичным объяснением… если бы не привкус крови во рту после приветствия одного из местных. Слишком уж натурально это чувствовалось.
Поежилась, передергивая плечами.
— Тебе нужно больше есть, — заметила мое состояние Ильшари. — После большой потери циниш всегда нужно больше есть, а ты пять дней спала. Мы думали, уже не проснешься, уйдешь к Великой Матери, только Айшас верила, что очнешься.
Следующие пару часов я провела в компании этих девушек. Молча лущила местные бобы, слушала их разговоры и пыталась принять окружающую действительность.
Меня девушки называли Асаной, это имя им было известно, они его не спрашивали. Не сразу я стала на него откликаться, просто
