не хочу вот так оборвать свою жизнь. Я ведь хотела стать кардиологом, я хотела спасать таких детей, как моя Леночка. Ну, нет. Я не умру просто так!» — вдруг осознала Агния. Она, почему-то только сейчас подумала, что раз её посещают мысли о будущем, значит, это будущее у неё есть, значит не всё потеряно.
С таким настроем девушка прождала два дня, про которые говорил Эйд. Наступило 30 мая. Рано утром раздался стук в дверь, и в комнату вошёл Эйд. Он поставил на стол тарелку горячего супа.
— Я сходил к соседке в квартиру напротив, она дала мне немного щей. Ешь, ты ведь два дня не ела.
— Не буду, а вдруг ты туда яда подмешал или, как там его бабушка называла, клофелин. Вот съем и больше не проснусь.
— А что тебя так настораживает? Разве ты не этого хотела?
— Уже не хочу! Сам ешь! — буркнула Агния, показав Эйду язык.
Агния сказала это с таким огнём в глазах, которого Эйд раньше ни у кого не видел. Этот взгляд на секунду ввёл его в ступор.
— Какой серьёзный взгляд. — сказал молодой человек, слегка передразнивая Агнию.
— О, кстати о взгляде, Эйд, у тебя тоже очень красивые глаза, никогда не видела людей с красными как кровь глазами. И цвет волос у тебя очень интересный. Только вот не могу понять, разве бывают рыжие люди с красными глазами?
— А, ты про это. Мой отец родом из Ирландии. А раньше у меня в самом деле были красные глаза, потому что моя мама альбинос с алыми глазами.
— Раньше?
— Присядь. — Эйд показал рукой на стол.
Они сели. Какое-то время в комнате стояла такая глухая тишина, что Агния как скрепит под ней стул. После небольшой паузы Эйд сделал глубокий вдох и начал свой рассказ.
— Я начал работать в организации GMCK, когда мне было 18. Да, может, прозвучит безумно, но меня туда пригласили, после того, как я выступил со своим изобретением на районной выставке научных работ. Меня сразу позвали в организацию, сказали, что у меня большой потенциал и безумный огонь в глазах. Я согласился на работу, потому что думал, что там я смогу раскрыть все свои таланты. Спустя пару месяцев работы, ко мне приставили Колотова Семёна Викторовича в качестве инструктора и напарника. На первый взгляд он показался мне довольно хорошим, умным и талантливым человеком и учёным. Мы с ним очень сблизились. Я начал во всём ему доверять, частенько спрашивал у него советы. Это продолжалось почти год, ну, наше с ним сотрудничество. Но, однажды, когда мы изучали взаимодействие фосфорной и урановой кислот, Семён Викторович, поднимая в воздух колбу с фосфорно-урановой кислотой, якобы, случайно, уронил его. Капли кислоты попали мне в глаза. Перед тем как окончательно ослепнуть, я, в перерывах между морганиями, увидел улыбающееся лицо человека, которого считал своим вторым отцом. Его слова: «Не бойся, скоро снова сможешь меня увидеть», — произнесённые с таким удовлетворённым лицом, до сих пор вызывают у меня отвращение. Проснулся я в своей комнате. Мои глаза были в порядке. Ну, так мне показалось. Когда я подошёл к зеркалу, то попытался проверить рукой, точно ли с моими глазами всё в порядке. Но, когда я дотронулся до них, то не почувствовал своего прикосновения. Я посмотрел на солнце, и в глазах не рябило, как обычно рябит от света. Моргания я тоже не чувствовал. В памяти всплыл прошедший ранее день. «Это не мои глаза!» — подумал тогда я и был прав. Придя на работу, я увидел Семёна Викторовича, который довольно улыбался мне, спрашивая, как я себя чувствую. «Ты должен быть благодарен мне за подарок, что я тебе дал»— именно это он мне сказал, после того, что сделал. Впервые мне стал настолько сильно противен человек. После этого случая было ещё пара инцидентов, которые, якобы, тоже произошли случайно. В результате мне заменили ногу, руку, сердце и печень. Ладно, хоть мозг он не тронул. Но, когда ему, похоже, надоело играть со мной, он решил приняться за моих родителей, ему было, как он сказал, интересно, сто будет, если заменить некоторые органы альбиноса. Этого его решения я стерпеть не смог, попытался его остановить, но меня заперли в титановой комнате, где мы тестировали взрывные реакции. Когда меня выпустили, я узнал, что мама мертва. В этот же день меня, как отработанный материал, вышвырнули из GMCK. Хотя, я и сам уже давно отел уйти оттуда. С того дня, я только и делал, что думал, как отплатить виновнику всех моих бед той же монетой, что и он мне. Но мне не пришлось ничего делать, он сам разбился на самолёте. Только это меня не успокоило. Он слишком легко ушёл. Поэтому я и решил, что если никого из его рода не останется в живых, то, может, тогда мне станет легче».
Закончив свой рассказ, Эйд поднял глаза на Агнию, она плакала.
— Прости-и-и-и, прости меня. Мой отец, он-он, сделал такое. Тебе было очень больно, прости! — Агния говорила всё это в перерывах между всхлипываниями и бесконечными слезами.
Эйд не мог её понять, не мог осознать причины её слёз.
— Я верну тебя домой — сказал Эйд и взял девушку за руки. — Ты ни в чём не виновата. Я не хочу твоей смерти.
— Что?
— Прости, что доставил столько неприятностей. Я отведу тебя домой и больше не побеспокою. Благо, я, хотя бы, портативную машину времени успел забрать из организации. Ты готова идти?
— Да… — не осознавая происходящего, ответила Агния.
Глава 5. «Надеюсь, у них всё хорошо»
Идя по длинному коридору, разделявшему прошлое и будущее, Агния наблюдала картинки из своей жизни и из жизни других людей, которых она не знала. Казалось, что весь этот коридор состоял сплошь из картинок воспоминаний. Выглядело это всё так, будто какой-то фанатичный учёный, пытаясь вывести новую формулу, завесил своими черновиками все стены в своём пустом доме. Просто длинный коридор, просто воспоминания, среди которых проскользнула новость о пропавших в городе людях. Агнии вдруг стало интересно, что же с ними случилось.
— Слушай, Эйд, а что ты сделал с теми пропавшими людьми?
— Ничего, они в полном порядке. — С выражением полного спокойствия ответил Эйд.
— А где они сейчас?
— Там, где и не мечтали оказаться… Ну, один в 14 веке в Англии, работает помощником сапожника. Представляешь, парень с детства мечтал стать сапожником, а родители хотели, чтобы он стал экономистом. Просто смешно! Я нашёл его на берегу озера, он
