Сила воли и стыд
В американской культуре колоссальное значение придается силе воли и самоконтролю. С помощью первой мы должны подавлять свои примитивные, импульсивные и грешные умы. В бесчисленных книгах из серии «Помоги себе сам» говорится, что для этого надо научиться себя контролировать и стать дисциплинированными. У представления о силе воли долгая история. Еще в Викторианскую эпоху христиане должны были сопротивляться своим порокам. Две истинно американские ценности — яблочный пирог и способность нести безоговорочную ответственность за свои поступки.
Политики и журналисты объясняют разницу в доходах наличием силы воли. Если человек беден, якобы он себя не контролирует, а если сколотил состояние, то благодаря самоконтролю. Так принято считать, хотя факты доказывают обратное. Согласно ряду исследований, у людей с низким доходом повышается продуктивность, если им хватает денег на удовлетворение базовых нужд[11]. Но на самом деле, как недавно показали нам экономические последствия пандемии, почва может уйти из-под ног у каждого в любой момент, поэтому приверженцев теории выживания уже гложут сомнения.
Мы с ранних лет верим в важность силы воли и учимся стыдиться и усмирять свои непослушные части. Мы бьемся с ними до подчинения.
Одну из наших частей этот культурный императив назначает сержантом-инструктором по строевой подготовке. Он — тот язвительный внутренний критик, которого все терпеть не могут. Он стыдит нас и пытается избавиться от позорных частей (которые нашептывают нам гадкие мысли о людях, например, или поддерживают разные зависимости).
Как правило, чем больше стараешься избавиться от эмоций и мыслей, тем они сильнее. Дело в том, что части, как и люди, сопротивляются, когда их стыдят и прогоняют. И даже если обуздать их карательными методами, нас начинает тиранить сержант-инструктор. Расслабляться некогда, изгнанные части (запойная, бунтующая, гиперсексуальная и т. п.) используют каждый момент слабости, чтобы вырваться на свободу. Надо всегда быть начеку и сторониться людей и ситуаций, которые могут стать триггерами.
Джонатан Ван Несс несколько раз безрезультатно пытался избавиться от наркотической зависимости в реабилитационном центре. «Дойдя до 12-го шага и глядя, как прославляют трезвость в клинике и в церкви, я пришел к выводу: исцелением считается полный отказ от употребления. Я решил, что не согласен с этим. Я пытался разобраться с последствиями сексуального насилия, наркоманией и посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР), и что-то во мне сопротивлялось тому, чтобы никогда в жизни больше не предаваться дурным привычкам… Я не считаю, что бывших наркоманов не бывает. Я не верю, что зависимость — пожизненный диагноз… Если вдруг свернешь с пути трезвости или оступишься раз в пару месяцев, это еще не приговор»[12].
Другие варианты программы «12 шагов» не столь категоричны, а в кругу друзей можно показать свои слабые стороны и получить поддержку. Рекомендация отдаться во власть высших сил может заставить внутреннего сержанта сбавить давление или даже сдаться. Любой подход, стимулирующий внутреннего сержанта к муштре (и вызывающий стыд из-за непослушания), для внутренней семьи не лучше, чем реальные родители, пытающиеся управлять ребенком, давя на его чувство вины.
Сказанное выше не означает, что во внутренней семье нет места дисциплине. У каждого есть части, которые вредят ему или системе в целом. Разница в том, что «Я» успокаивает импульсивные части с любовью и терпением, как заботливые родители. И когда какая-то часть одерживает верх, в IFC ее не стыдят, а отслеживают по ее импульсам, чего ей не хватает и как ей помочь.
Части — это не препятствия
Парадигма целостного разума может спровоцировать страх себя или ненависть к себе из-за неспособности контролировать свой якобы единственный разум (полный первобытных греховных инстинктов). В безнадежном трепыхании узлы только туже затягиваются, а жестокий внутренний критик казнит за неудачи. Вот что говорил Ван Несс: «Я так долго отталкивал маленького Джека. Вместо того чтобы заботиться о нем, я рвал его в клочья… Научиться быть самому себе родителем, любящим и сострадающим… вот путь к удовлетворению»[13].
В основе большинства психологических школ и религиозных практик лежит парадигма целостного разума. Они настаивают на искоренении иррациональных убеждений или медитации над ними, поскольку это препятствия, исходящие от нас самих. Во многих направлениях медитации мысли считаются вредителями, а эго — помехой и неудобством, поэтому их надо игнорировать и возвыситься над ними. В некоторых индуистских традициях эго считают служителем богини Майя, который хочет заострить наше внимание на материальных благах и удовольствиях. Ее называют врагом, искусителем, как Сатану в христианстве, привязывающим нас к иллюзорному внешнему миру. В буддийских учениях «мартышкин ум» — скачки мыслей в сознании, похожие на игры шальных обезьян.
Как писал Ральф де ла Роса в книге «Вести от обезьяны»: «Удивительно ли, что мартышкин ум — бич медитации во всех странах? Для ищущих покоя в созерцательных практиках мысли — досадные помехи, грубые возмутители спокойствия, ломящиеся в заднюю дверь… В кругах адептов медитации из-за сравнения с обезьяной мыслящий ум приравнивают к нечистой, примитивной, низшей форме жизни, не представляющей ценности; просто мусор, болтающийся туда-сюда»[14].
Де ла Роса — один из многих современных авторов, отказавшийся от привычной демонизации эго. Другой психотерапевт, Мэтт Ликата, пишет следующее:
Про эго часто говорят так, будто это нечто отдельное от нас, но иногда овладевающее нами. Какой-то гадкий, бездуховный, невежественный человечишка, засевший внутри и заставляющий действовать неразумно и мешать нашему развитию. Эго надо стыдиться, и чем больше в нас духовности, тем усерднее мы изгоняем его, стараемся возвыситься над ним или вступить с ним в воображаемую войну. А если присмотреться, эго и есть те самые голоса, требующие от него избавиться[15].
Собрание частей, называемых эго, — это Защитники, беспокоящиеся о нашей безопасности. Они реагируют на другие части, в которых содержатся эмоции и воспоминания о травмах, спрятанные где-то глубоко.
Позже мы детально рассмотрим, как люди используют религиозный обход; этот термин ввел в оборот Джон Уэлвуд в 1980-х. Джефф Браун подробно исследует это явление в фильме «Кармагеддон»: «Повзрослев, я начал искать религиозные практики, которые не давали бы боли всплывать на поверхность… Я путал самоизбегание с просветлением»[16]. Собственно, центральный посыл канонического повествования о пробуждении Будды в том, что мысли и желания препятствуют просветлению. Во время медитации под деревом Бодхи Будду охватили инстинкты и страсти: вожделение, желание, удовлетворение, сожаление, страх, неуверенность и т. п. Только сопротивляясь им, он достиг просветления.
