и они быстро нашли общий язык, обсуждая фауну парка, а также варианты упаковки припасов для ее кормления. В течение разговора стал накрапывать дождь, и как-то само собой получилось, что Настя пригласила его на чай.
Зайдя в прихожую, Виталий тут же аккуратно разулся, поставил обувь на полочку и вымыл руки. Он сделал комплимент ее интерьеру, завис у шкафа с ее любимыми сувенирами и отметил, что у нее «все на своих местах». За чаем он похвалил ее печенье, а потом обратил внимание на ее систему хранения специй, в его глазах засиял неподдельный восторг. Тогда между ними и вспыхнула искра…
Первое время все было похоже на сказку: они вместе проводили выходные, Виталий всегда помогал с ужином, уборкой со стола и никогда не разбрасывал носки. Он вообще с уважением относился к ее хлопотам по дому и часто предлагал свою помощь, причем не просто из вежливости, а с энтузиазмом. Да, да, именно с энтузиазмом! Порой даже с излишним.
Насте было и вправду стыдно, но она все чаще ловила себя на мысли, что такой энтузиазм – это уже чересчур. Конечно, она сама когда-то мечтала о хозяйственном мужчине, но… сладкого тоже должно быть в меру. Виталий помогал ей не только в тяжелой работе, но и расставил все книги в алфавитном порядке и даже перевесил всю одежду в шкафу по цвету. Теперь у нее каждое платье висело строго в соответствии со своей цветовой категорией. Более того – если смотреть на ряд одежды слева направо, то порядок оттенков соответствовал порядку цветов радуги. «Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан», – напевал Виталий детскую напоминалку, в очередной раз переставляя местами вешалки.
Такая же участь постигла предметы в ее ванной комнате и прихожей. А следующим этапом стало то, что Виталий стал хозяйничать у нее на кухне. Пока он варил кофе, мыл посуду, скатывал кухонные полотенца аккуратными рулончиками и художественно раскладывал салфетки, все было еще не так уж и плохо. Но потом он, заглушив ее робкие возражения, «усовершенствовал» ее порядок хранения специй. А дальше как-то свелось к тому, что он стал критиковать ее способы сочетания приправ и совсем не воспринимал кофе, если его варила она. «Нет, Настя, сейчас я сделаю лучше», – говорил он и брал в руки турку. Нет, даже не «лучше», а «как надо». «Сейчас я сварю, как надо!» – вот как он говорил.
Это могло продолжаться еще долго, но однажды она оставила его у себя дома, а сама отлучилась покормить соседскую кошку. Хозяйка Мурки уехала на неделю, а Настя по-приятельски (они были знакомы уже много лет) согласилась в ее отсутствие ухаживать за кошкой и заодно поливать многочисленные растения.
Когда Настя, вернувшись, открыла дверь своей квартиры, то обнаружила, что Виталий увлеченно гремит на кухне и напевает. Причем напевает с душой, выводя все «си» и «ля», а из кухни подозрительно пахнет готовящимся борщом. И все бы ничего, но только Настя прекрасно помнила, что еще позавчера она сварила целую кастрюлю, а в ее небольшом холодильнике не было места для новых запасов.
Когда она заглянула на кухню, то увидела душераздирающую картину. Дело было даже не в том, что Виталий надел ее бело-розовый винтажный фартук и в процессе готовки пританцовывал под собственное соло. Но на плите была та самая кастрюля, еще вчера почти наполненная плодами ее кулинарного творчества! Настя подлетела к холодильнику и, открыв его, убедилась в своих страшных подозрениях. Он вылил ее борщ…
Полчаса спустя, кое-как выставив своего, совершившего кощунство, и уже бывшего молодого человека, Настя с еще подергивающимся глазом сидела на неубранной кухне с открытой бутылкой вина, а на столе были разбросаны обертки от шоколадных конфет. В ее ушах еще звенели ядовитые слова Виталия, брошенные им на прощание. «Да с такой неряхой, как ты, никто жить и не станет!» – брезгливо выкрикнул он и, перед тем, как уйти, демонстративно вытер руки платком.
Изведя запас ругани, она стала вспоминать неожиданно добрым словом своего бывшего – Славика, с которым она рассталась прямо перед… перед этим вот. Перед ее глазами проносились кадры из прошлого: вот Славик с наслаждением уплетает ее борщ, а потом просит добавки, а вот он сидит перед телевизором и хрустит ее печеньем, пока она на кухне спокойно варит кофе. Кажется, расстались они из-за разбросанных носков и чего-то еще подобного. Сейчас Насте казалось все это таким незначительным. Она вспомнила, как настойчиво он ей звонил после расставания, а она просто не брала трубку. Казалось, это было еще только месяц назад.
Настя достала из ящика ручку и красивую записную книжку с клетчатой обложкой, открыв которую она стала составлять список дел на ближайшие дни. Первым пунктом она вывела:
Позвонить Славику
Немного подумала и ниже дописала:
Взять отпуск и съездить куда-нибудь
Следом она добавила еще и третью строчку:
Составить резюме
Удовлетворенно вздохнув, Анастасия зашуршала новым фантиком и продолжила строить планы на новую жизнь.
Мечта, ты уволена!
Это был знаменательный день. Жаль, ничего вокруг не выдавало его знаменательности. Солнечные лучи не заполыхали алым – они были мирного теплого желтоватого цвета. Не пронеслось и ураганного порыва, вздымающего юбки, волосы, пакеты и картонные коробки. Нет, на улице было тихо и безветренно. Не завыли вдруг хором и окрестные собаки. Правда, одна маленькая «сумочная» собачка все-таки залаяла, но сразу же успокоилась, так что это, скорее всего, не считалось. И все же этот день был особенным.
В этот день Юлия наконец посмотрела на свою совсем обнаглевшую мечту и помахала ей ручкой, прогоняя таким образом прочь. Мечта, кстати говоря, была самой что ни на есть заурядной – было бы с чего выделываться. Но от этого она, как и многие представительницы ее пола (а тем более вида), становилась со временем еще более капризной и требовала все больше жертв.
Дело в том, что некоторое время Юлия мечтала выйти замуж. И жертв для этого приходилось и вправду порой приносить немало, так как она считала своим долгом поспешить: приближалось ее тридцатипятилетие, которое она надеялась встретить уже в новом гражданском статусе и в хлопотах по созданию семьи.
Так что мечта была ординарной, но зато строила она из себя важную особу. В оправдание мечты, правда, можно было сказать то, что она родилась поздно – примерно пару лет назад, когда самой Юле уже исполнилось тридцать три «годика». И как многие поздние и особенно лелеемые дети, она была избалованной и капризной.
