Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
так, чтобы у меня не было ни капли сомнений. Не в том, чтобы придумать сюжет, а в том, чтобы та история, которую ты придумал и которую теперь рассказываешь, даже если она совершенно дурацкая и фантастическая, но чтобы мир, в котором происходит эта история, был непротиворечивый и полноцветный. Должно быть правдиво и органично. Твоя история, какой бы странной, нелепой или фантастической она ни была, в этой рамке должна быть правильной. Уместной и правильной.
Вот в чем талант, мне кажется.
Понимаешь, да?
Поэтому мне и скучно читать. И самому писать такое.
Дверь открывается, и входит Дима. Он переоделся в спортивные штаны и толстовку. В руках у него тонкий кашемировый плед. Он разворачивает его, и молча кладет на плечи Оле, и хочет пойти дальше, но Оля тянет руки к Диме, берет его руки в свои, тянет к себе и вниз так, чтобы он наклонился, и, когда он наклоняется, целует его в губы.
Дима улыбается и целует ее в ответ.
Потом он наливает себе стакан сока из холодильника, выпивает его, немного морщится от холода, моет стакан под струей воды, вытирает руки и садится позади Оли, обнимая ее за талию.
Смочив палец слюной, Оля слегка протирает забитую сигарету, чтобы она стала влажной и не горела слишком быстро. Потом немного проводит под ней зажигалкой, чтобы высушить и, в конце концов, немного помассировав тело сигареты пальцами, закуривает. Вдохнув, она замирает, выдыхает и через секунду медленным, изящным жестом, держа косяк вертикально, отводит руку в сторону.
– Расскажи про нее.
– Что?
– Прочти. Какая она? – Оля отклоняется назад и ложится на грудь Диме. Она поворачивает голову, чтобы видеть мужа, смотрит на него снизу-вверх и протягивает ему косяк, он осторожно губами тянет в себя воздух, а когда достаточно, чуть-чуть касается ее живота.
Они выглядят так, как будто их тела сделаны именно для этой позы: идеально совпадающие всеми изгибами.
Я нахожу на телефоне гугл-диск и открываю файл.
Через десять минут приезжает Ира. Она одета в легкую рыжую шубку из лисы, красные сапожки с массивной золотой молнией и мягкое трикотажное платье, которое выгодно обтягивает ее тренированную фигуру. На сгибе локтя она несет красную вместительную сумку Hermes. В этой сумке собрано все, что может понадобиться в течение дня, недели, месяца. С каждым годом сумки становятся все тяжелее и вместительней.
Она чуть привстает на носках, тянется вверх и целует Андрея в губы. Просовывает холодные руки в красных перчатках ему под пальто, касается его спины, опускает ниже и трогает ягодицы.
Ей нравится это ощущение рук в перчатках тонкой кожи, которые касаются дорогой костюмной шерсти, под которой объемные твердые мышцы.
Водитель такси смотрит на них с любопытством: высокий, наголо стриженный парень в пальто на голое тело и женщина, которая так тщательно следит за собой, что выглядит почти одного с ним возраста, а значит, вполне может быть в два раза старше.
Девушки возраста этого парня, его ровесницы, водитель заметил это недавно, разглядывая пассажиров – мать и дочь, сейчас выглядят как-то старше и грубее. Женщины, которым больше, выглядят намного лучше, как-то даже моложе, что ли. Аккуратнее. Ухоженнее.
Они идут в сторону дома. Водитель смотрит в телефон на приборной панели и принимает заказ. Автомобиль уезжает резко, с каким-то немного животным звуком.
И снова становится кристально тихо.
Она громко рассказывает историю, которая вообще-то довольно скучная, но она рассказывает ее весело и таким образом, что через некоторое время понимаешь, что это не информация, а песня – ей без разницы, о чем говорить, ей просто нужно говорить. Голос звонко отражается от замерзших звенящих стволов деревьев, и Андрей представляет, как из-за деревьев на этот голос выходят лесные разбойники.
Есть что-то опасное в том, как беспечно ведет себя Ира. В том, как она поет эту песню.
Андрей давно заметил это свойство. Оно его ничуть не трогало, но иногда, когда они оказывались в каком-нибудь общественном месте вместе – иногда она звала его на закрытую премьеру в кино или какую-нибудь презентацию, куда-то, где нужно было выглядеть вечерним образом, но при этом можно было немного шокировать приличную публику тем, что приходишь с парнем-эскортом моложе тебя – иногда он видел, как она вела себя в других ситуациях. У нее был талант, какое-то чутье, ее личная сверхспособность: она флиртовала всегда. Даже самый простой вопрос, самый банальный – «как пройти?» или, например, «который час?» – даже на такой вопрос она отвечала не задумываясь, не вглядываясь в спрашивающего, инстинктивно отвечала так, что у того, кто обращался к ней, возникала мысль, что он сказал ей комплимент, а она ответила что-то такое легкое, и дальше можно предложить выпить вместе кофе и она согласится и засмеется таким смехом, после которого в кино и книгах мужчины теряют головы. Это было ее оружие. Она внушала это мужчинам: он остроумный и интересный собеседник, он сексуально привлекателен и состоятелен, у него еще все впереди, и если он захочет, то всего добьется. Внушала, что ее смех – то, что он искал всю свою жизнь.
Чего они – эти мужчины – не знали, так это того, что, если чуть усомниться в ее правдивости, даже на секунду отвлечься и перестать обращать на нее внимание – она тут же теряла все силы. Если первый контакт не зажигал все солнце сразу, то как будто включались лампы дневного света. Она горела, но искусственно: холодно и ровно. Имитировала свет.
И она тоже это знала. И тогда начинала говорить без остановки. Заговаривать свою осечку.
Но, – Андрей курит и думает, – это не защитная реакция. Там, в глубине, под этой кожей, этим слоем грима, этой яркой шубкой, этими атрибутами успешной жизни, живет Другая Ира. Это не притворство – наоборот: вся ее Настоящая Жизнь – притворство. Она просыпается утром и до вечера притворяется тридцати-с-чем-то-летней женщиной – серьезной, умной, в деловом костюме – хотя на самом деле она семнадцатилетняя девочка, которая пытается выбраться из лжи.
Она думала, когда-то давно, что если начнет притворяться старше, чем она есть на самом деле, если начнет вести себя серьезно, если будет носить строгие костюмы, стричься по-взрослому, носить сдержанные украшения – то ее начнут воспринимать серьезно. Это добавит ей очков. Даст фору. Поможет добиться своих целей. И однажды она действительно начала себя так вести, так одеваться, так говорить, так выглядеть, так жить.
Она уже не притворялась. Она так хорошо сжилась с этой маской, так естественно в ней себя чувствовала, так искусно пользовалась преимуществами, которые это притворство ей давало, что
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
