заполняя пробелы на картах, тем больше чужаков из Поверхностного мира попадало на их земли. «Natura abhorret vacuum», – думала Камила. Природа не терпит пустоты.
И Флориендейл зачах без своей королевы. Потому стоило Эстель отпраздновать второе совершеннолетие, как Венда тут же передала корону дочери, хотя Камила была против. А затем появился Роттер, и незаметно для всех, шаг за шагом, день за днём, начался Передел – так Альфа Камила называла происходящее. Эстель говорила «гражданская вой на», Венда – «захват власти», но это был именно Передел, означавший раздел и перекрой мира совсем не в интересах Флориендейла.
* * *
Аристарх Фендоу, магистр доходов и расходов, вздрогнул, когда увидел Эстель в слабом свете масляных свечей – электрические лампы не зажглись после ночной бомбёжки. Безукоризненный джентльмен, он поспешил ей навстречу, проводил к столу и помог опуститься в массивное кресло. Это кресло всегда оставляли пустым на случай, если королева сможет к ним присоединиться, хотя в последние месяцы никто уже на это не рассчитывал.
Совет магистров собрался этой ночью не в полном составе. Магистры стихий – Альфа, Бета, Гимель и Далет – обороняли Флориендейл, почти не смыкая глаз. Они же и созвали это чрезвычайное совещание. Аристарх прибежал, прихрамывая, в одном фиолетовом халате и тапочках. Магистр информации Аврора явилась полностью одетой и захватила свой главный артефакт – Атлас всех времён Флориендейла. Девушка вцепилась в его тёмно-синюю обложку, как падающий с обрыва хватается за корни на краю уступа; она хмурилась, кусала губы и то и дело неуверенно поглядывала на свободные стулья по другую сторону стола. Первый магистр Эдриан и король Николас не могли присутствовать: они находились в Алилуте по поручению совета. Юная Ляля Бимбикен, замещающая погибшего магистра правосудия, славилась отменной дисциплиной, но почему-то и Ляли до сих пор не было на месте. По правую руку от Авроры раньше сидела магистр благосостояния, но её схватили на прошлой неделе. Наконец, отсутствовала Венда Амейн: посланная за ней служанка вернулась перепуганная и сообщила, что королевы-на-покое нигде нет.
– Как же это?! И где Бимбикен? – не выдержала Аврора.
Альфа Камила прикрыла глаза и глубоко вдохнула. «Пожалуйста, – взмолилась она, – пожалуйста, позволь мне…» И после небольшого промедления воздух уступил – наполнил лёгкие чем-то бóльшим, чем простой кислород, и у Альфы закружилась голова, когда среди миллионов тончайших колебаний она различила шёпот листвы и шорох гравия на дорожках.
– Её высочество сейчас в парке, – сказала она горничной. – Прошу, найди её и передай, где мы.
– А Бимбикен не придёт, она… э-э… в отъезде, – заметил магистр земли Гимель Лукос. Он помедлил несколько секунд, прежде чем продолжить: – Эдриан отослал её к западным рубежам.
Брови Аристарха поползли вверх.
– К западным рубежам? В единственное место, где всё спокойно?
– Значит, дни королевства сочтены, – проронила Эстель, до этого молча сидевшая в кресле. Она вскинула голову и принялась разглядывать узор на потолке, вероятно, пытаясь сдержать слёзы. – Мы проигрываем… Для Бимбикен это шанс скрыться.
– Зачем? Чтобы возглавить какое-то новое сопротивление? – басом прогудел магистр воды Далет Осцельс. Он сидел хмурый и вертел в руках сине-зелёный браслет из полупрозрачных камней и ракушек. Глаза скрывали очки в толстой оправе, казавшиеся слишком большими и тяжёлыми на осунувшемся лице.
Альфа Камила устало уронила морщинистую руку на карту.
– Какое сопротивление, Осцельс? Погляди на сил расстановку. Просто хочется, чтобы жила девочка. Хорошая девочка Бимбикен.
– Вероятно, мы все погибнем, – кивнул Аристарх. – Но Ляля – не магистр. Она не должна.
Аврора трясущимися руками подняла кувшин, собираясь разлить воду по стаканам, но жидкость зашипела, вспенилась и выплеснулась через край.
– Успокойся, Далет, – сказала Бета, покосившись на Осцельса. – Что с тобой, чаю захотелось?
Магистр воды шарахнул кулаком по столу.
– Я не понимаю, – выпалил он, – не понимаю, сколько можно… И зачем им Флориендейл?! Если нужно здесь всё сломать, прежде чем строить новое, не проще ли убраться восвояси?
– Многие вернулись, – осторожно возразила Аврора. – Особенно тогда, когда всё только начиналось. Вы должны помнить.
Осцельс передёрнул плечами.
– Мы обязаны остановить этот мятеж, чтобы они не сделали с нашим миром то же, что и с Поверхностью, – глухо сказал он.
Все кивнули, но никто не ответил.
– Мы обязаны остановить… хм… мятеж, вот только мы не в силах этого сделать, – нарушил тишину Гимель Лукос. Он запустил руки в каштановые кудри, как делал всегда, когда должен был сообщить что-то неприятное – а в последнее время случалось это достаточно часто. – Не знаю, почему об этом молчат сейчас другие стихийники, но… магия покидает нас.
Слова были сказаны. Альфа и Бета переглянулись. Наконец-то они подошли к сути проблемы.
– Эстель, очень серьёзно это. – Камила приложила сухую ладонь ко лбу, проверяя, нет ли у неё жара. Как же сложно иногда складывать слова в предложения!.. – Вчера весь день слабела стихии сила, и ночью не смогла полностью обеспечить защиту города с воздуха я. Мне жаль, но упала в наш сад одна бомба, и на окраине Флоры, у вокзала, взорвались ещё два снаряда.
– Но нет, подождите… Марша сказала, что Далет потушил пожар, а значит…
– Ох, я помогала Осцельсу один он бы не справился, – поспешила вмешаться магистр огня. – Я сдерживала пламя, а Осцельс направлял воду, только так мы смогли быстро покончить с этим, прежде чем пожар охватил беседки и основное здание. Боюсь даже представить, каково пришлось тебе, Камила! Упустить всего три бомбы… – Она слегка улыбнулась Альфе, восхищённо и сочувственно одновременно.
– Целых три бомбы, – голос Альфы дрогнул. – Эстель… знаете, самое ужасное в этой ситуации что? Не понимаем причины, по которой так стремительно пошла на спад стихий сила.
Эстель уставилась на магистров стихий. Альфа и Гимель встретили её взгляд, Далет рассматривал свой браслет, Бета массировала виски, закрыв глаза.
– Атлас, – вдруг сказала Аврора странным, как будто вмиг охрипшим голосом. – Так вот в чём… Атлас всех времён стирается без этой силы. Поглядите!
Девушка торопливо раскрыла толстую книгу на произвольной странице – лишь для того, чтобы все увидели, как с бледно-серого пергамента одна за другой выцветают буквы. Не прошло и полминуты, как страница совершенно опустела и словно бы потемнела. Альфа непроизвольно протянула руку в сторону Атласа и замерла…
Атлас всех времён был неотъемлемой частью Флориендейла, реликвией, передававшейся в королевской семье из поколения в поколение. В балладах, картинках и притчах он делился мудростью; рассказывал о событиях из прошлого, если считал это уместным; предупреждал об опасностях; объяснял, как устроен мир. Но теперь пепельно-серые страницы молчали. Аврора перевернула несколько листов, и все присутствующие снова заворожённо наблюдали, как чернила исчезают в небытие – туда же, откуда появились.
– Вчера вечером… –
