эту минуту. Но как же прекрасно то, что наступает потом!
Джо уже за консолью, и за стеклянной стеной загорается свет. По ту сторону стены — комната, со всеми рюшечками и пикантными штучками, девчоночья комната. На постели небольшой холмик шелка со свисающей наружу тяжелой желтой косой.
Простыня шевелится, затем с шумом отброшена и расплющена.
На постели садится самая хорошенькая девочка, какую ты когда-либо видел. Она трепещет — ну прямо порно для ангелов. Она поднимает маленькие ручки, рывком подбрасывает вверх волосы, в сонной неге оглядывается по сторонам. Потом она не может удержаться и проводит ладонями по своим мини-грудям и животику. Потому что, понимаешь ли, перед тобой сидит кошмарная Ф. Берке, это она обнимает свое совершенное девичье тело, глядит на тебя восхищенными глазами.
А потом котенок выпрыгивает из кровати и растягивается на полу. Из сауны в затемненной комнате доносится сдавленный шум. Ф. Берке, которая попыталась потереть прошитый проводами локоть, внезапно задыхается в двух телах, в ее мышцах дергаются электроды. Джо жонглирует поступающими сигналами, бормоча что-то в микрофон. Суматоха позади, все в порядке.
Эльф встает, бросает премиленько-сердитый взор на стеклянную стену и входит в прозрачную кабинку. Ванная, что же еще? Она — живая девочка, а живым девочкам после ночного сна надо в ванную, пусть даже их мозги и находятся в шкафу-сауне в соседней комнате. А Ф. Берке — она не в сауне, она тоже в ванной. Проще простого, если иметь особый клей для замкнутой тренировочной цепи, которая позволяет ей управлять своей нервной системой на расстоянии.
А теперь давай проясним кое-что. Ф. Берке не чувствует, что ее мозг в сауне, она чувствует себя в этом миленьком тельце. Когда ты моешь руки, ты чувствуешь, как вода попадет тебе на мозг? Конечно, нет. Ты чувствуешь воду на руках, хотя это «чувство» — на самом деле набор потенциальных сигналов, проскакивающих в электрохимическом желе у тебя меж ушей. А попали туда эти сигналы по длинным импульсным цепям от твоих рук над раковиной. Именно так мозг Ф. Берке в шкафу чувствует воду на ее руках в ванной. Тот факт, что сигналы по дороге в мозг перепрыгнули через пустое пространство, не имеет ровным счетом никакого значения. Хочешь ученого жаргона? Это называется эксцентрическая проекция или сенсорная референция, и все это ты проделывал всю свою жизнь. Ясно? Но погоди, скажешь, откуда взялась эта девочка-кукла? Ф. Берке тоже задает этот вопрос, с трудом выдавливая слова.
— Выращивают, — объясняет ей Джо. Ему плевать на отдел, занимающийся мясом. — Это — ОП, осадки плаценты. Модифицированные эмбрионы, понимаешь? Потом в них вживляют контролирующие импланты. Без Удаленного Оператора, или попросту Удаленки, они — просто овощи. Погляди на ногу — вообще никаких мозолей (он это знает, ему сказали).
— О-о, она невероятна…
— Да, недурная работенка. Хочешь, попробуем сегодня режим ходить-говорить? Ты быстро схватываешь.
И это правда. Отчеты Джо, и отчеты няни, и отчеты врача, и стилиста уходят наверх к тому, кто хоть и называется медиком-кибертехом, на самом деле — администратор проекта. Его отчеты, в свою очередь, идут в зал заседаний ВКК? Разумеется, нет! Ты думал, это и впрямь что-то крутое? Его отчеты просто идут наверх. Дело в том, что проекту дан зеленый свет, очень зеленый. Ф. Берке далеко пойдет.
Так что кудлатый человечек — доктор Тесла — должен инициировать процедуры. Досье на маленького котенка в центральном банке данных корпорации, к примеру. Рутина чистой воды. И график поэтапного внедрения, которое выведет Дельфи на мировую сцену. Это просто: появление на пару минут во внесетевом голографическом шоу или сериале.
Потом он должен расписать событие, которое будет финансировать Дельфи, и работать на нее. А это требует совещаний по бюджету, разрешений и допусков, координации. Проект Берке начинает расти и набирать людей. И есть еще пренеприятная проблема с именем, которая всегда доводит доктора Теслу до острой боли под гривой.
Имя оказывается странным: внезапно выясняется, что "Ф" в имени Берке означает «Филадельфия». Филадельфия? Сокращения: Филли? Пала? Пути? Дельфи? Это хорошо? Плохо? Наконец с оглядкой дают дорогу «Дельфи» («Берке» уже заменено на что-то, чего никто и никогда не запомнит).
Давай за мной! Мы на официальной проверке в подземных апартаментах — самая последняя из комнат, куда распространяется тренировочная цепь. Присутствуют: кудлатый доктор Тесла, зажатый меж двумя типами из бюджетного отдела, и тихий отеческого вида человек, с которым все обращаются, как с раскаленной плазмой.
Джо распахивает дверь, и робко входит она.
Их маленькая Дельфи, пятнадцати лет — и ни одного изъяна.
Тесла представляет ее собравшимся. Она по-детски серьезна: прекрасное дитя, с которым приключилось нечто столь чудесное, что каждый может почувствовать щекотку ее восхищения. Она не улыбается, она… сияет. Эта переполняющая ее радость — все, что видно от Ф. Берке, забытого неуклюжего остова в сауне за стеной. Но Ф. Берке не знает, что она жива — это Дельфи живет каждым своим теплым сантиметром.
Один тип из бюджета издает сладострастное сопенье и в ужасе застывает. Отеческий чин по имени мистер Кэнтл прочищает горло.
— Ну, моя юная леди, ты готова отправиться на работу?
— Да, сэр, — степенно ответствует эльф.
— Посмотрим. Кто-нибудь тебе объяснил, что ты будешь для нас делать?
— Нет, сэр. — Джо и Тесла потихоньку выдыхают.
— Хорошо. — Он оглядывает ее, пытаясь нащупать слепой мозг в соседней комнате.
— Ты знаешь, что такое реклама?
Он говорит гадкие вещи, он хочет шокировать. Глаза Дельфи расширяются, маленький подбородок вздергивается. Джо — в экстазе от того, какое сложное выражение удается проецировать Ф. Берке. Мистер Кэнтл ждет.
— Это, ну, когда они раньше говорили людям, покупать вещи, — она сглатывает. — Это не разрешается.
— Совершенно верно, — мистер Кэнтл торжественно откидывается назад. — Реклама, какой она была раньше, противозаконна. Показ иного, чем законное, использования продукта, предназначенный для увеличения его продаж. В прошлые времена любой производитель имел право навязывать свои товары любым способом, в любое время и в любом месте, какие мог себе позволить. Все средства массовой информации и большая часть ландшафта были захвачены экстравагантной конкурирующей рекламой. Сама реклама стала неэкономичной. Общество взбунтовалось. С введением так называемого Акта Барышника продавцы были ограничены, цитирую, «показом или самого продукта, увиденного в процессе его установленного законом использования, или в ходе продаж на территории продавца». — Мистер Кэнтл подается вперед. — Теперь скажи мне, Дельфи, почему люди покупают один продукт, а не другой?
— Ну… — очаровательная озадаченность на личике Дельфи. — Они… гм, они
