– Джордан, возьмите телефон следователя. Алекс передал. Он сказал, машину будут исследовать, а тела... Вероятно, сейчас они в морге. Надо связаться с родителями Тома.
– Поедем вместе, Лейла? Боюсь, эмоции подведут меня. Что теперь делать с Мэйсоном? Малышу всего три месяца. Мать или отец, они… оформят над ним опеку?
Что я сейчас сказал? Глупость. Родителей интересуют только деньги и развлечения. Красивая жизнь со всеми ее атрибутами. Грудной малыш точно не входит в их планы!
Лейла безошибочно угадывает мои мысли, выражая молчаливое согласие.
– Надо успокоиться, Джордан. У вас есть жена, уверена, Тася примет маленького и воспитает его, как сына. Она же примет? – устыдившись своих слов, уточняет Лейла.
– Не знаю… Сложно у нас все.
Зажмуриваюсь, прогоняя горькие воспоминания. Опять Личка… Нам лучше никогда не видеться… Я ведь и женился по глупости. Из-за чертовых гордости, упёртости и жгучей обиды.
– Мы ведь не можем быть вместе, ты, наверное, и сам это понимаешь? – шептала она, лежа в моих объятиях. Гладила мою обнаженную горячую грудь, водила тонким пальчиком по моему лицу, очерчивала губы… – У тебя такая нежная чистая кожа, Джо. Как у ребенка. Или девчонки.
– Главное, у меня есть кое-что другое, то, чего у девчонок не бывает, ведь так, Энджи? И ты его очень любишь.
– Я?! Ничего подобного! – зарделась она, натягивая простыню на обнаженную грудь.
– Хочешь сказать, тебе не нравится малыш Джо?
– Он не малыш.
– Спасибо за комплимент.
– Это не комплимент, а правда…
Мы снова занимались любовью – как обезумевшие от голода звери. Жадные, горячие, злые… Ласкали друг друга, а потом кусали, делали больно, наказывая за запретные чувства.
– Мы не можем быть вместе. Моя семья тебя никогда не примет. Ты сам понимаешь – отец готовит для меня другое будущее, а ты простой бармен…
– Понимаю, – сглатывая обиду, шептал я. – К тому же во мне течет африканская кровь, так?
– Я не говорила этого.
– Но подумала.
– Давай не будем, Джо. У нас хороший секс, но…
– Мне нравится другая девушка, Энджи. Подыграешь мне? Прикинься моей девушкой, чтобы Таисия приревновала. Ее не смущает то, что я бармен.
Тогда мне показалось, что Лика задохнулась от возмущения – ее глаза затопила чернота, а из раскрытых губ вырвался слабый стон. Или просто слова рассыпались, как песок – бессмысленные, запоздавшие.
– Хорошо, подыграю. Женись на своей простушке, а я…
– Наверняка родители подберут тебе достойную партию.
Я промолчал о своей семьей, авторитете Алекса Осборна – одного из самых богатых лондонских бизнесменов и, кстати, белокожего, о состоянии, которым владеет моя семья. Промолчал… Не боролся за нее, а с легкостью отпустил. Я хотел, чтобы меня любили таким, какой я есть – бескорыстно и чисто, так как может любить русский человек.
– Джордан, сэр… – вырывает меня из воспоминаний Лейла. – Давайте поедем в больницу к Мэйсону? Боюсь, малыш там плачет совсем один. Вы должны его забрать домой.
– Едем, Лейла. Свяжись со следователем и скажи водителю, что я спущусь через пять минут.
Глава 3.Джордан.
– Как... они умерли? – выдавливаю, смотря на скорбную физиономию следователя.
Он смеривает меня странным взглядом со смесью любопытства и сочувствия.
– Вскрытие состоится завтра. Как и технический анализ автомобиля.
– То есть не исключено убийство? Намеренная порча машины?
– Не думаю. Машину из службы такси не так просто испортить. Водитель, кстати, тоже погиб. – Вздыхает он.
– Держите меня в курсе. Если что-то нужно... Возможно ли ускорить расследование? – тянусь в карман пальто, чтобы достать портмоне. Отчего-то в голове витают странные мысли о чьей-то мести. Странно, но отец ничего такого не говорил. А, может, это Ольшанский? Воспоминания о Лике, как беспокойная стайка воробьев вновь вспархивают в мыслях. Она набралась мужества, задвинула гордость подальше и пришла унижаться передо мной… Очевидно, ее жизнь стала совсем невыносимой. Если он грязно играет с конкурентами, боюсь представить, что Виктор позволяет себе дома!
– Я так понимаю, хоронить супругов Дженкинс вы будете не в Москве? – осведомляется следователь.
– В Лондоне. Сделайте так, чтобы тела мне вернули завтра без проволочек, – сую несколько купюр в карман его куртки.
– Несомненно, – он довольно похлопывает ладонью по карману.
Весенняя слякоть хлюпает под ногами, тёплый апрельский ветер забирается под одежду, когда мы с Лейлой, огибая лужи, бредём к машине. Малыша Мэйсона после аварии увезли в Морозовскую больницу. Водитель петляет по оживленным улицам, чертыхается в поисках четвёртого Добрынинского переулка, а я откидываюсь на спинку кресла, равнодушно наблюдая за проносящимися мимо пейзажами. Закрываю глаза, видя смеющееся лицо сестры. Серьезное и строгое – ее мужа Тома... Покручиваю телефон в руках, размышляя, как сообщить о появлении ребёнка жене?
– Джордан, сэр... – Лейла угадывает мою озабоченность.
– Да, Лейла.
– Следует заехать в детский магазин и купить малышу Мэю все необходимое. К тому же в машине нет детского автокресла.
– Ты, как всегда, права, – со вздохом отвечаю я. – А ещё сообщить Тасе...
Водитель паркуется возле детского магазина. Лейла бросает на меня удручающий взгляд и молча открывает дверь – понятно, что один я не справлюсь. Мы покупаем подгузники и детскую одежду, коляску для прогулок, наверное, с десяток разных смесей, игрушки, погремушки, кровать и тумбу для белья.
– Сэр, думаю, сами мы не справимся, – чопорно бросает Лейла, окинув взглядом поверх очков гору коробок и пакетов. – Нужно оформить доставку. Оплатив покупки, мы возвращаемся в машину.
Заведующий отделением провожает нас в бокс с орущим Мэйсоном. Лейла оказалась и здесь права – судя по дрожащему подбородку и опухшим глазкам, плачет Мэй давно, и успокаивать его никто не торопится.
– Господи, как хорошо, что вы говорите по-русски! – врач облегченно складывает на груди руки. – Я боялась, что придётся вызывать переводчика.
– Мои бабушка и дедушка русские, – для чего-то отвечаю я. – Возьмите справку из полиции. Я родной дядя мальчика и хочу забрать его домой. Надеюсь, серьезных повреждений у Мэйсона нет?
– Нет, что вы! – воркует она, подхватывая мальчика на руки. Ее запоздалое внимание мне не требуется, хочу поскорее очутиться дома и осознать, наконец, как изменится моя жизнь. Мэй навсегда... Он теперь мой сын, но кто будет матерью мне неясно. С Тасей мы не живем почти полгода. Вернее, не так. Мы живем в огромной квартире, как соседи. Фиктивные супруги, выжимающие из штампа в паспорте максимум пользы.
