В прошлый мой приезд, подумал Стефан, надевая солнечныеочки, здесь все было разорено.
Когда кицунэ подчинили себе Феллс-черч, здесь была зонавоенных действий. Дети против родителей, девочки-подростки, калечащие самисебя, полуразрушенный город. Кровь на улицах, боль и страдания повсюду.
Дверь за ним открылась. Стефан обернулся и увидел миссисФлауерс, выходящую из дома.
Пожилая женщина была в длинном черном платье и ее глаза былиприкрыты соломенной шляпкой, украшенной искусственными цветами. Она выгляделаусталой и изнуренной, но улыбка была доброй как всегда.
"Стефан",- сказала она. "Этим утром миртакой, как и должен быть". Миссис Флауерс шагнула ближе и вгляделась в еголицо, ее проницательные голубые глаза согревали сочуствием. Она выглядела так,будто хочет спросить о чем-то, но в последнюю минуту, казалось, передумала ивзамен произнесла: "Мередит звонила, и Мэтт тоже. Кажется, вопреки всемтрудностям, все остались невредимы." Она запнулась и сжала его руку."Почти все."
Что-то больно скрутилось в груди Стефана. Он не хотелговорить о Деймоне. Не мог, еще нет.
Вместо этого он наклонил голову. "Мы в большом долгу передВами, миссис Флауерс",- сказал он, осторожно подбирая слова. "Мы непобедили бы кицунэ без вас, Вы одна держали их в страхе и так долго защищалигород. Никто из нас никогда не забудет это."
Миссис Флауерс улыбнулась шире, неожиданная ямочка мелькнулана щеке. "Благодарю тебя, Стефан",- она произнесла с должнымприличием. "Никто не мог бы сражаться лучше тебя и всех остальных."Она вздохнула и потрепала его по плечу. " Хотя в последнее время чувствуюстарею и проведу большую часть дня, подремывая в кресле в саду. Борьба со зломотняла больше сил, чем раньше."
Стефан протянул руку и помог ей спуститься по ступенькамкрыльца, и она улыбнулась ему еще раз. " Передай Елене, что я буду печь еелюбимое печенье к чаю всякий раз, когда она сможет оторваться от семьи инанести мне визит",- сказала она, направляясь в свой розарий.
Елена и ее семья. Стефан представил свою любимую, еешелковые светлые волосы, ниспадающие на плечи, маленькая Маргарет у нее наколенях. Сейчас Елена делала попытку жить настоящей жизнью, которая стоилавсего.
Это была ошибка Стефана, что Елена потеряла свою первуюжизнь, он знал это с твердой уверенностью и это разъедало его изнутри. Онпривел Кэтрин в Феллс-черч и она уничтожила Елену. В этот раз он мог быобеспечить защиту Елены.
Бросив последний взгляд на миссис Флауерс в ее саду, онрасправил плечи и пошел в лес.
Птицы пели на залитых солнцем лесных полянка, но Стефаннаправлялся в глубь леса, где древние дубы росли и был густой подлесок. Гденикто его не увидит, где он мог бы поохотиться.
Остановившись на маленькой поляне через несколько миль,Стефан снял очки и прислушался. Под ближайшим кустом раздался тихий хруст. Онсконцентрировался, прощупывая его своим разумом.
Это был кролик, его сердце колотилось, он искал себе пропитание.
Стефан сосредоточился на нем. Иди ко мне, думал он спокойнои убедительно. Он почувствовал, кролик замер на миг и медленно выпрыгнул из-подкуста с безжизненными глазами.
Он подошел покорно и, подталкиваемый внушением Стефана,остановился у его ног. Стефан подхватил его и развернул к себе нежную шейку,где еще бился пульс. С безмолвным извинением к зверьку, Стефан отдался своемуголоду, позволяя клыкам занять свое место. Он впился кролику в горло, медленновысасывая кровь, стараясь не морщиться от вкуса.
Пока кицунэ угрожали Феллс-черч, Елена, Бонни, Мередит иМэтт настойчиво просили питаться ими, зная, что человеческая кровь даст емудостаточно сил для борьбы. Их кровь была почти сверхъестественной: у Мередит -жгучая и крепкая, у Мэтта - чистая и благотворная, у Бонни - сладкая какдесерт, у Елены - пьянящая и бодрящая. Несмотря на противный вкус кролика ворту клыки пробились от чувства голода.
Больше он не будет пить человеческую кровь, сказал он себетвердо. Он не может перейти эту черту, даже если они будут делать этодобровольно. Не исключено, что безопасность его друзей подвергнется риску.Переход с человеческой на кровь животных будет болезненным, он помнил, чтобыло, когда он впервые перестал пить человеческую кровь - ноющие зубы, тошнота,раздражительность, ощущение, что он голодает, даже когда его желудок был полон,но это был единственный выход.
Когда сердцебиение кролика остановилось, Стефан мягкоотстранился. Он держал обмякшее тельце в своих руках еще немного, потом положилего на землю и прикрыл листьями. Спасибо тебе, малыш, подумал он.
Он все еще был голоден, но одну жизнь он уже взял этимутром.
Деймон бы рассмеялся. Стефан почти мог его слышать.``Благородный Стефан'', насмехался бы он, его черные глаза сужаются вдобродушном презрении. ``Ты теряешь все лучшие моменты бытия вампиром пока тыборешься со своей совестью, ты дурак.''
Будто вызванные его мыслями, вороны каркали над головой. Намгновение, Стефану показалось, что птица упала на землю и превратилась в егобрата. Когда этого не произошло, Стефан коротко рассмеялся над своей глупостьюи был удивлен, когда это прозвучало почти как рыдание.
Деймон никогда не вернется. Его брат исчез. На протяжениистолетий между ними была обида и отношения только стали налаживаться,объединили их для борьбы со злом, которое будто притягивалось к Феллс-черч, идля защиты Елены. Но Деймон умер, и теперь только Стефан остался защищать Еленуи их друзей.
Скрытый червячок страха корчился в его груди. Было такмного, что могло пойти не так. Люди были настолько уязвимы, и теперь, когдаЕлена не имела особой силы, она была столь же уязвима, как и любой из них.
Эта мысль скрутила его, но он тут же отбросил ее и рванул кдому Елены на другой стороне леса. Теперь Елена была его обязательством. И онникому не позволит опять навредить ей.
Лестничная площадка была почти такой, как ее запомнилаЕлена: натертое до блеска темное дерево с восточной ковровой дорожкой,несколько столиков с безделушками и фотографиями, кушетка рядом с большимокном, смотрящим на подъездную дорожку.
Но на полпути к лестнице Елена остановилась, бросив взглядна что-то новое. Среди фотографий в серебрянных рамках на одном из небольшихстоликов была фотография ее самой, Мередит и Бонни, стоящих рядом, широкоулыбаясь в шапочках и накидках и гордо размахивающих дипломами. Елена поднялаее, поднеся ближе. Она окончила среднюю школу.
Казалось странным видеть эту другую Елену, поскольку она немогла не думать о ней, ее светлые волосы, убранные в элегантный французскийтвист, кремовую кожу покрасневшую от волнения, улыбающуюся со своими лучшимидрузьями, и не помнить об этом. И она была так беззаботна, эта Елена, полнаярадости, надежды и ожидания будущего. Эта Елена ничего не знала об ужасеТемного Измерения или хаосе, вызванном китцунэ.
