Когда Соня открыла глаза в следующий раз, в первое мгновение она подумала, что ослепла – кругом сплошная темнота, ничего не видать. Ни зелёного балдахина над головой, ни кровати, ни окна…
Девушка вытянула одну руку, покрутила ею – нет, не рассмотреть.
Ой, мамочки!!!
И тут краем глаза она уловила тусклое мерцание где-то позади изголовья кровати, и с облегчением выдохнула – зрение в порядке! Просто сейчас ночь.
Словно бы отреагировав на её пробуждение, невидимый светильник прибавил яркости. И спустя некоторое время девушка смогла осмотреться.
Да, та же самая комната. Но вместо троих ряженых, на стуле у кровати дремлет только один.
Одна.
Соня присмотрелась –эту женщину она ещё не видела. У них тут что, целый театр? Не берегут реквизит, ох, не берегут!
Нет, но как натурально – вместо электрической лампочки какой-то мерцающий шар. С гелием, что ли?
Ткани натуральные – она пощупала одеяло, простынь, подушку – похоже на лён и шерсть. А подушка набита пухом, а не холлофайбером.
Это Виталий так просит прощения? Устроил ей погружение в мир Средневековья и думает, что она придёт в восторг?
Никогда не мечтала побывать в восемнадцатом веке!
Сэкономил на прыжках, называется… Надо бы выяснить, сколько она тут лежит, может быть, отпуск уже закончился? На работе потеряют, позвонить бы…
Софья взглядом поискала свой сотовый, но тут ей на глаза попался стол и кувшин на нём. Девушка почувствовала, что очень хочет пить. Буквально умирает от жажды.
В этот момент женщина громко всхрапнула, и Софья решила добираться до воды своими силами. Тут всего-то пара шагов!
Сначала девушка осторожно приняла сидячее положение. Прислушалась к себе – ничего не болит, и ни голова, ни комната больше не кружатся. Значит, можно попробовать встать. Что она и сделала, в последний момент догадавшись, что опираться на больную ногу не стоит.
Постояла, балансируя на одной левой. Прикинула расстояние, отметила, за что ей можно держаться, и пустилась в путь.
Вода!
Удивительно вкусная, прохладная, живительная!
С каждым глотком к ней словно возвращались силы.
– Миледи, нельзя много! – завопила «сиделка», и от неожиданности Соня вздрогнула, щедро оросив сорочку.
И зачем было так орать?
– Лекарь велел не больше трёх глотков за раз, – продолжала тараторить женщина. – Это сильное снадобье! Что ж вы меня не позвали, я бы подала.
– Кто ты?
– Алида я. Ваша горничная! – пояснила женщина.–Ваша экономка приставила меня, значит, сидеть при вас по ночам. Подать если чего надо или лекаря позвать. А меня сморило, уж вы простите! Вот и дошли. Ногу, ногу берегите! Ах, зачем же вы сами вставали, миледи? Нога и так плохо срастается…
– Моя экономка?
– Ваша, – истово закивала горничная. – В первую очередь, конечно, его светлости, вашего супруга, герцога Д’Аламос. А потом уже ваша, герцогини Д’Аламос.
– Так, – похоже Виталий в своём стремлении заслужить прощение перестарался, – я хочу видеть этого… герцога Дамалоса!
– Д’Аламос, – поправила Алида и скорбно вздохнула, – сейчас ночь, у его светлости… Его светлость отдыхает. Никак нельзя беспокоить! Я утром передам, что вы хотите его увидеть. Ох, миледи, да ваша рубашка совсем мокрая! Что же вы так! Надо немедленно переодеть, а то простудитесь!
Горничная бросилась за балдахин, пошуршала там и вынырнула стряпкой в руках.
– Давайте я вам помогу снять! – Соня не успела опомниться, как проворные рукиАлиды стянули с неё промокшую сорочку и тут же натянули другую, сухую.– Вот и хорошо, вот и ладно! Вы прилягте, а я сбегаю за лекарем. Вдруг вам будет плохо от лишних глотков снадобья?
Горничная заботливо подоткнула ей одеяло и усвистала.
А Соня крепко задумалась.
Что-то было не так.
Вернее, всё было не так, начиная со странных ряженых и заканчивая собственными ощущениями.
Она похудела.
Нет, такое сплошь и рядом случается из-за болезни. Неизвестно, сколько она пролежала, может быть, не одну неделю. Но кроме экспресс-похудания её тело претерпело и другие изменения! Ладно, вес ушёл, это предсказуемо и понятно. Но почему у неё такое ощущение, что она будто бы стала меньше ростом? И ноги… Девушка выпутала из-под одеяла здоровую ногу и внимательно её осмотрела.
Это не её пальцы, не её ступня…
Подняла одну руку и покрутила перед носом растопыренной пятернёй.
Рука тоже не её.
Ладошкауже, пальцы тоньше…
Постаравшись не удариться в панику, Соня потрогала голову и замерла – волос явно прибавилось!
Надо же, тела убыло, на голове прибыло… Хорошо бы, если быв голове тоже добавилось, а то она уже начинает в себе сомневаться!
Торопясь, дёргая за пряди, девушка кое-как разобрала причёску и тихо ахнула, когда на грудь упали шоколадные локоны.
«А вот теперь пора паниковать!»
Всю жизнь была русой! Как? Почему? Что Виталий с ней сделал?! Она в дурке?
Она в коме?
Дрожащей рукой Соня ощупала лицо – это не она!
Зеркало! Нужно зеркало!
Взгляд Софьи метался по комнате, но ничего похожего на зеркало не находилось.
Окно!
Не помнила, как доскакала до него и…Ничего не видно! Один силуэт – источник света-то сзади!
Мысленно взвыв, Соня допрыгала теперь уже до странного шара. Не обнаружив ни ножки, ни ручки – просто висит себе в воздухе, словно законы тяготения уже отменили – она в отчаянии просто схватила его рукой.
Ожидала, что обожжётся, но нет – шар даже не нагрелся. Выдохнув, девушка вернулась к окну и поэкспериментировала с освещением, водя рукой с необычным светильником вверх-вниз. Пока не поняла, что свет должен падать на неё – только тогда её отражение появится на стекле.
Соня направила необычный шар на себя и впилась взглядом в окно.
М-да… Масштабы бедствия поражали…
Ей не померещилось. И она не сошла с ума – отражение показывало совершенно другого человека. Пусть видно было не настолько хорошо, как если бы она смотрелась в нормальное зеркало, но никакой ошибки быть не могло – эта особа была ей совершенно незнакома!
Соне двадцать два, она довольно высокая. Её сложение изящным не назовёшь, хотя лишнего веса у неё было всего килограмма три. Что поделаешь – широкая кость!
Как говорила её мама: «Худая корова всё равно не лань».
А отражение показывало молоденькую девушку лет семнадцати. Тоненькую, стройную, если не сказать худенькую. Лицо подробно рассмотреть не удалось – падающий сверху свет искажал черты, но, кажется, незнакомка в окне была довольно миловидна.
