Мы с Бити с ними управимся. – Силь протянула руку вниз и достала модифицированную бластерную винтовку, хранившуюся в креплении под пультом управления. Когда мать подарила ей это ружье, то в шутку назвала его в честь куклы, которая была у Силь в детстве. Но имя прижилось, и Силь с Бити стали смертоносной парой. Она никогда не промахивалась, стреляя из этой винтовки с укороченным стволом, и только выпущенный нигилами газ помешал ей перебить бандитов, вторгшихся на корабль в тот день, когда погибла мать.
Нито вздохнул.
– Силь.
– Капитан остается на своем корабле, какая бы беда ни приключилась. – Девушка сморгнула горячие слезы и снова повернулась к салластанину: – Это все, что у меня осталось и за что стоит драться.
Нито поднялся и указал рукой за иллюминатор, на корабли, которые приближались:
– Как думаешь, сколько бедолаг погибло подобно твоей матери? Надо кому-то сообщить, что здесь творится. Думаешь, Республика или джедаи вообще в курсе, что в этом секторе завелись нигилы? Они уже убили массу народа, но теперь получается, что безопасных мест не осталось. Надо дать знать кому-то в Республике. Иначе кто позаботится, чтобы перевозчики здесь не летали?
Силь заморгала. M-227 начал пробираться к спасательной капсуле, ковыляя, словно глубокий старик: каждое движение сопровождал скрежет ржавых суставов. Уж коль дроид-охранник не желал драться, это о чем-то да говорило. Силь понимала, что оба ее товарища правы, но ничего не могла с собой поделать. Она не хотела действовать по уму. Хотела только, чтобы сердце перестало разрываться.
– «Зигзаг» – мой дом, – сказала девушка.
– Он стал и моим домом, – ответил Нито с редкой для него эмоциональностью. – И я обещаю, что мы отобьем его обратно. Но первым делом надо выжить.
Силь кивнула и, с неохотой поднявшись, сунула Бити в чехол, который носила на спине. А потом вместе с Нито и M-227 помчалась к капсуле, спасая свою жизнь и бросая одну из последних вещей, оставшихся от матери.
Они добрались до капсулы как раз в тот момент, когда по всему кораблю разнесся грохот: нигилы взорвали шлюз. Уносясь в черноту космоса, Силь не могла думать ни о чем, кроме «Зигзага».
Она сделает все возможное, чтобы вернуть корабль.
А если нет, то нигилы поплатятся своей кровью.
Глава 1
Вернестра Роу закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Зеленое лицо мириаланки разгладилось, извечная гримаса беспокойства сошла с него, а рисунок за краями глаз – шесть мелких кристалликов, выписанных двумя вертикальными рядами, – впервые за долгое время выровнялся. Тихо журчащий ключ превратился в полноводный ручей, а тот, в свою очередь, – в быструю реку, впадавшую в необъятное море Силы. Каждый джедай воспринимал Силу немного иначе, и для Вернестры она всегда была водным путем, соединяющим все живое в Галактике.
Погрузившись в мощь и потенциал Силы, Вернестра почувствовала умиротворение, которого не знала целый день. Сад медитаций на маяке «Звездный свет» был, бесспорно, ее любимым местом. Покой, безмятежность, приторный аромат геруллианских лиан…
…и чудесная, благословенная тишина.
Вернестра медленно дышала, медитируя и всей своей сущностью сливаясь с Силой. Достижение внутренней пустоты все еще не очень ей давалось; часто, терзаемая повседневными тревогами, она почти сразу возвращалась в свою телесную оболочку. Теперь уже получалось лучше. Правда, особо практиковаться ей было некогда. За последний год Вернестру так часто отправляли на разные задания, что свободное время было для нее как подарок. Полная отрешенность помогала лучше успокоить мысли и сконцентрироваться, что сейчас и требовалось.
Учить падавана было нелегко.
То, что она прошла испытания в пятнадцатилетнем возрасте, казалось удивительным достижением, но оно меркло по сравнению с попытками обучить пути джедая кого-то иного. В шестнадцать лет Вернестра взяла своего первого падавана, однако даже год спустя она с трудом справлялась с такой ответственностью, как обучение другого джедая. Тем более такого, как Имри Кантерос, бессознательно настроенного на эмоции окружающих. Как истинный эмпат, Имри улавливал малейшую перемену настроения у всех, кто был рядом.
Включая свою наставницу.
Вернестра взяла Имри к себе в падаваны, поскольку считала, что подвела его, когда обоих забросило на Вево. Имри тогда скорбел по своему первому учителю, и Вернестра не распознала характерных признаков горя, не предвидела гнева и сомнений, которые могли расцвести на столь благодатной эмоциональной почве. Она подумала, что сможет помочь ему обрести уверенность в себе, показать, что он таки станет джедаем, если будет усердно трудиться и слушать Силу. Учительство было одним из краеугольных камней Ордена, и передавать знания другим считалось почти таким же важным делом, как и оберегать все живое. Вернестра думала, что учить падавана будет легко, что для нее это станет естественным развитием навыков джедая[1].
Но все это в прошлом, а за прошедший год они с Имри сильно сблизились и узнали множество тонкостей во взаимоотношениях между учителем и падаваном. Вернестра поняла, что путь к посвящению в рыцари у каждого свой и что ей нужно больше концентрироваться не на том, что помогало ей самой, а на том, что может помочь Имри. Это было трудно. Вернестре хотелось, чтобы падаван постигал знания аналогично тому, как делала она, ведь ей мнилось, что так лучше всего. Но оказалось, что для него не лучше.
Поэтому Вернестра старалась помочь Имри нащупать собственный путь. Иногда приходилось напоминать себе, что надо позволить ему самостоятельно искать свою стезю, меньше вмешиваться в учебную рутину. Вернестра пыталась подсылать его к другим мастерам-джедаям, жившим на «Звездном свете», поскольку у некоторых из них в данный момент не было учеников. К тому же она решила: для Имри будет полезно увидеть, что, хотя джедаев объединяет общее дело, все они очень и очень разные.
Вернестра начинала думать, что отчасти проблема связана с тем, как они с Имри относятся друг к другу. Она была всего на пару лет старше мальчика и зачастую видела в нем не столько ученика, сколько товарища. И всегда чувствовала себя глупо, когда приказывала ему что-то делать. Не то чтобы Имри спорил, но ее собственный учитель, Стеллан Джиос, был куда строже, и Вернестра всегда немного его побаивалась. Возможно, стоило бы попытаться смотреть на Имри как на подопечного, а не как на друга, которому просто нужно немножко помочь.
Это не значило, что Вернестра не выкладывалась, не учила Имри джедайским премудростям. Просто она больше, чем следовало бы, тревожилась о том, хороший ли из нее учитель. Сила знала, она старалась как могла, но все равно ее не покидало ощущение, что это не
