что время лечит. На своём опыте могу сказать обратное. С течением времени боль от потери не становится менее болезненной, ты к ней привыкаешь. Привыкаешь жить с ней. Продолжаешь ходить с открытой раной в области груди, которая отнюдь не затягивается, она просто перестаёт кровоточить и боль от неё точно такая же как два года назад, в тот Октябрьский, дождливый вечер, вечер когда она открылась. В вечер, когда моя жизнь начала обратный отсчёт…
Времени все равно, больно тебе или нет, ему все равно кто ты. Время – это незнакомец, бредущий мимо разодетой толпы . Мерно идущий, не обращающий ни на кого и ни на что, своего внимания. Он не умолим в движении, не существует для него препятствий. Его взор устремлён далеко вперёд, его ноги это стрелки часов , неотвратимо двигающие своего хозяина вдаль.
И вся эта толпа, смиренно бредёт за незнакомцем, бредёт словно стая крыс за флейтистом и в конце этого пути их ждёт конец, неизбежный, но у каждого свой.
Я склонен верить в то, что каждый на последнем ночном рандеву, получит то, что хочет…
Сейчас за окном именно то, что импонирует моему настроению в данный момент – это хмурое утро. Небо, одетое в рваное одеяло свинцовых туч, с редкими заплатками голубой ткани. И кажется ветер, который разбойничает с соседским бельём сушащимся на верёвке, вот-вот прорвёт одну из таких заплат, и кто-то сверху разразится тирадой слез, слез обиды за порванную вещь. Я жду, жду этой небесной истерики, крики которой прокатятся по улицам раскатами грома и всполохами молний. В такие минуты чувствуешь себя очень уютно, будто кто-то там, наверху знает о том, что творится внутри тебя. Бьет небесные лампы и гремит посудой, давая тебе, что ты не один. Застучали первые капли по оконному стеклу. В этом стуке ты слышишь начало увлекательной и в то же время печальной беседы. Беседы о тебе, о том, что давно минуло. Твой оппонент спрашивает как же так можно было поступить и как следовало бы это сделать, дабы избежать того, чего уже не изменить. Все уходит в фантазию, в грезы под названием: «а что если», это вызывает улыбку и желание продолжать разговор, и дождь, учащая свой голос ударами капель, подтверждает свою заинтересованность в твоей вакханалии фантазий. Но в какой-то момент печаль неизбежности закручивает тебя в своём танце, крепко сжимает в своих объятиях неизбежности, напоминает о невозможности что-либо. Стук разбивающейся воды о стекло становится ещё яростнее, он бьет уже не от заинтересованности, он рассержен, он кричит тебе о чем-то, но ты больше не разбираешь его слов, голос дождя превратился в музыку, в вальс, в котором тебя кружит печаль, одетая в платье цвета ностальгии…
Все мы находимся в тюрьме, и у каждого она своя. Кто-то сидит в маленькой комнатке с крошечным окошком под потолком, а кто-то в целом городе с неоновыми вывесками и громкой бульварной музыкой. Все же каким бы красочным или унылым не было место твоих грез, какой бы шумной не была улица в темноте твоей комнаты, ты все равно в ней один, один, не смотря на громкий смех или плачь, один в гомоне несмолкаемых споров, один вне зависимости от признаний в любви, один… И запираем в эту тюрьму мы сами себя. Ее размер и наполнение зависит от полёта мысли заключённого.
Но какой бы она не была большой и разнообразной, это все равно клетка, из которой есть только один выход, выход из которого тебя вынесут. Иногда к нам подсаживают сокамерников, с похожей идеологией и мировоззрением, но как правило не на долго, очень большая редкость когда ты мотаешь свой «срок» с кем-то от начала и до конца. Зато всегда есть соседи за стенкой, те, с кем ты коротаешь вечера и немногочисленные прогулки, но они также не постоянны как Погода по осени.
Способов приобрести умение расширять границы своей клетки большое множество. Самый простой способ это знакомство с Зеленой Марией, Химиком Георгием, белым Фёдором и прочими. Тебе даже делать ничего не нужно, просто дружи с ними и они сделают все за тебя. Привнесут в твою жизнь красок, музыки и однодневной любви. Но дружба эта обладает деструктивной способностью, эта дружба однобока, в миг, он обязательно настаёт, когда у тебя заканчиваются зеленые билеты на проход к этим товарищам, они уходят от тебя, забирая с собой не только то, что принесли, но и все то хорошее, что было до них. Я видел таких покинутых, единственное, что у них остаётся в жизни, это цель, цель вернуть своих покупных, рассыпчатых друзей. Такие люди готовы на все ради этого, готовы переступить через все и всех, включая себя, пойти на любые унижения, только бы встретиться с теми дающими что-то, но забирающими все. Я считаю это выход для слабых людей или людей не имеющих фантазии.
Фантазия. Фантазия – это следующий способ, он сложнее предыдущего, но не всем он доступен. Хотя нет, этот способ есть у всех, не все умеют им пользоваться, не все могут его разбудить или не хотят. В своих фантазиях ты можешь создать свой мир, бесконечно огромный и красочный, где будут только те, кого ты жаждешь видеть, где ты тот кем ты являешься, без притворств и лицемерия. Где тебе не нужно жить так, как диктует общество или традиции. Ты-король, ты-бог. Это мой способ. Правда и тут есть свои подводные камни. Полет мысли очень не предсказуем и абсолютно не контролируем. Мысль, путь которой начинается от картофельных очисток, приходит к макро-вселенной существующей в капле воды на лепестке березы по утреней зорьке. Поэтому в солнечном городе в избытке присутствуют грязные переулки с запахом гнили и липкой лужей у мусорных баков.
Мой город похож на череду кварталов с барами, театрами и шумными дворами, где не смолкает смех и хмельные разговоры, где у подъездов домов вечно цветущие клумбы роз, сменяемые серыми хрущёвками вперемешку с пустыми домами без крыш, зияющими пастью чёрных окон с оскалом из битого стекла оставшегося по краям рам. Тут не льётся смех и не слышен аромат цветов, тут в уши вонзается, словно ржавый клинок сквозь рёбра, детский плачь, за каждым темным углом блестят красивые зрачки полные слез, тут пахнет отчаянием и страхом…
Темнота. Видели ее хоть раз? Плотная, осязаемая темнота, она густым киселем окутывает все пространство вокруг, протяни руку и дотронешься до неё, почувствуешь холод, окутывающий твою ладонь, холод, вселяющий жизнь в
