— Чем занимаешься?
— Да воюю...
— Что, много нарушителей?
— Со своими воюю. С дружинниками. Пока что большинство не дежурят, а добровольно отбывают повинность.
— Вот что, заключи с дружинниками временное мирное соглашение и поспеши на улицу Чкалова. Там что-то случилось. Поскольку это на твоей территории, надо подскочить туда, глядишь, чем-нибудь и поможешь. Оперативно-розыскная группа уже выехала...
Возле пятиэтажного дома на улице Чкалова стоял милицейский газик и скорая медицинская помощь. Моторы обеих машин тихо работали. Сержант — водитель газика — сдерживал любопытных прохожих:
— Граждане, идите своей дорогой, тут никакого кина не будет.
Для него это была обычная работа.
— Где? — спросил Забара.
Сержант понял его.
— Второй подъезд, последний этаж.
На лестничной площадке горела «переноска».
Забара перевел дух, посмотрел на дверь двадцать третьей квартиры. Удивился. Надо же! Вот это экзотика!
Двери квартир всегда казались ему живыми существами. Какие они все разные — добрые и злые, крикливые и молчаливые...
Эта дверь напоминала опереточного вояку в парадной форме.
Одна половина была обита кожей зеленого цвета, другая — розового. Материал импортный, такой не купить даже у известных спекулянтов Привоза[1], видать, доставлен откуда-то издалека. Разноцветны и головки гвоздей: синие, красные, зеленые. Даже удивительно, как соседские мальчишки не повыдергивали их до сих пор на сувениры. Цифра «23» — ярко-белая. Слева маленькая вешалка из нержавеющей стали — повесь свою сумку или авоську, освободи руки и колдуй над замками. Замков три и тоже какие-то странные, не отечественные. Справа — лампочка квартирной сигнализации. Голубая кнопка звонка расположена высоко — не каждый мальчишка-озорник дотянется до нее. Перед порогом — коврик. Возле него — лужица крови. Кровь узенькой струйкой вытекала из-под двери двадцать третьей квартиры. Кто-то ступил в эту лужицу и оставил три четких отпечатка на полу, два — на ступеньках.
У стены, около двери двадцать второй квартиры, курили и тихо разговаривали следователь капитан Дунаев и эксперт-криминалист капитан Трибрат.
— Добрый вечер, — поздоровался с ними Забара.
— Для кого добрый, а для кого не очень, — ответил следователь. — Короткий перекур, пока медицина спасает потерпевшую.
На лестничной площадке появился инспектор уголовного розыска старший лейтенант Ревчук и сообщил, что врач свое дело сделал.
— Посмотри здесь внимательно, — сказал ему Дунаев. — А мы осмотрим квартиру.
В прихожей Забара увидел старушку с забинтованной головой. Она сидела в мягком кресле, застеленном покрывалом. Над ней склонилась белокурая молодая женщина, что-то тихо говорила и гладила по плечу. Фельдшер, наверное студент медицинского института, упаковывал на полу свой чемоданчик.
Врач в очках с толстыми стеклами взял Дунаева под руку, отвел в угол и тихо сказал:
— У потерпевшей легкое сотрясение мозга, разбито лицо. Предлагал госпитализировать, но она отказалась. Мы сделали все, что в наших силах. Немного поговорите, и пусть ложится, нервничать ей нельзя.
— Доктор, что можно предположить? Как действовал преступник?
— По-моему, самое простое. Женщине разогнуться трудно. Радикулит. Ходит согнувшись, вот он и ударил сверху в затылок. Удар средней силы. Женщина упала, потеряла сознание...
— Вы сказали — он, — прервал врача следователь. — Значит, нападал мужчина?
— Не обязательно. Могла ударить и женщина.
Вскоре медики ушли.
Дунаев склонился к потерпевшей.
— Елизавета Ивановна, расскажите, как все произошло.
— А так и произошло, — тихо ответила старушка, сокрушенно покачивая забинтованной головой. — Приехала к сыну в гости, открыла дверь, а кто-то меня стукнул...
— Не заметили, кто это был: мужчина или женщина?
— Не успела. Только ступила на порог, и нате вам. За что? Что я кому плохого сделала?
— Вспомните подробней весь свой путь на пятый этаж. Может, кого-нибудь видели на лестничной площадке или у двери квартиры сына?
— Не видела я никого. Да и темно было. Поднялась с трудом. У меня ведь радикулит. Несколько раз отдыхала. Нажала на кнопку звонка. Но дверь никто не открыл. Удивилась, ведь сын дома. Решила, что спит. Открыла замок своим ключом. Дверь оказалась на цепочке. Подергала. Услышала в прихожей вроде бы шаги. Кто-то снял цепочку. Я вошла и... — женщина умолкла.
— Ну, а дальше что было?
— Ничего не помню.
