давно миновала.
– Рома! – простонала, падая обратно на сиденье.
Он стоял как волк в ночи, губа разбита, кровь стекала по подбородку на рубашку белого цвета, создавая сумасшедший контраст. Спортивное, накаченное тело грудь вздымалась и опускалась от глубокого и частого дыхания. Глаза чёрные как уголь, волосы растрёпаны, чёлка падает на идеально выбритое лицо. Ровный нос, красивой линии губы…лицо, искаженное гримасой злобы. Из его рук падает железная арматура и звук металла режет слух.
– Лиза… – шепчет он, падая на колени рядом со мной. Берет под голову, приподымая ее.
– Посмотри на меня! Лиза, посмотри! Все хорошо, ты внизу, слышишь? Это я… – зарывается пятерней в мои растрепавшиеся волосы, и я издают стон. Пытаюсь встать, сажусь. Рома по-прежнему на коленях, в стильных брюках и на полу в вонючий, заброшенной кабинке. Пальцами второй руки вытирает мое лицо от слез, крови и смотрит, смотрит…
– Ты цела? Он что-то успел сделать? – голос его дрогнул. Он опустил взгляд на низ платья, задранного до трусов.
– Нет, нет…не успел…мне так страшно было, Ром. Я так…так…я молилась, что бы ты меня нашёл, – говорю, хватаясь за запястья его рук. Какие же они у него сильные и тёплые, и пахнет он так, так вкусно и по родному.
– Ты же сестра моя, как я мог тебя не найти? Я всегда тебя найду, слышишь? – утыкается лбом в мой лоб. Его пальцы на затылке мягко массируют, успокаивая и передавая свою силу мне.
– Иди ко мне, – тянет за шею на себя и усевшись прямо на пол, садит меня к себе на колени, поправляя юбку и прикрывая ноги. Его же ноги согнуты в коленях из-за этого я максимально прижата боком к его торсу, ложусь в его объятья и утыкаюсь носом в шею.
Как же приятно он пахнет, мой любимый аромат его кожи и парфюма, кольцо его рук крепко сжимает. Мы оба часто дышим, я обнимаю его за шею и чувствую влагу. Резко поднимаю голову, и вижу на своей руке кровь. Упираюсь одной рукой в его грудь, привстаю и смотрю на резанную рану.
– Боже мой, Рома, ты ранен! У тебя кровь идёт, – трогаю и ощущаю что-то острое, – хватаюсь за рот, сдерживая крик.
– Стекло, рыжая, просто стекло, – спокойно говорит он. Так, будто его это волнует меньше всего сейчас.
– Ты сумасшедший, срочно скорую… – начинаю суетиться.
– Нет, просто вытащить его, не опасно там просто под кожу загнали…тащи, рыжая, я верю твоим рукам, – улыбается, сумасшедший.
Вытягивает шею, показывая мне место, я наклоняюсь…пытаюсь не дрожать, крови я не боюсь, просто нервы. Я будущий врач, а у врачей, как известно и поесть в морге в порядке вещей, не то, что торчащий осколок из плоти.
Темно, практически ничего не видно. Пытаюсь нащупать осколок. Всклокоченные волосы без конца лезут в лицо, накрывают и меня и его, что ощутимо усложняет задачу.
– Я подержу, – вдруг говорит он, берет и собирает мои волосы одной рукой, придерживая их.
Тяну руку, нащупываю небольшой осколок и тяну быстро и резко, как пластырь. Рома издаёт стон боли…
– Прости…я быстро хотела, чтоб не больно, тебе плохо? Ты бледный! – встревоженно тараторю, обеими ладошками хватаю его лицо и пытаюсь заглянуть в него. Его руки крепче сжали меня, почти до боли. Мы сидим перепачканные, раненые и абсолютно… неподвижные.
Минута, две, воздух накалился… он смотрит в мои глаза своей чернотой, на сквозь до самого сердца выжигает. Мои ладони дрожат, я опускаю их на рубашку Ромы, и лучше бы я этого не делала. Его сердце колотится как молот, так часто и быстро бьётся, что кажется заглушает все звуки вокруг, даже свой собственный пульс не могу уловить.
Я поднимаю на него взгляд и смотрю прямо в глаза. Секунда и он дёргает меня на себя, его губы сминают мои.
Так требовательно, и быстро, это не поцелуй это укус зверя, стон вырывается у меня из горла, и он использует этот шанс проталкивая свой язык мне в рот. Боже мой! Его руки прижимают так крепко к себе, что синяки останутся. Мои руки прижаты к его груди, кажется, сердце не в груди Ромы, а в моих руках, так сильно оно бьётся. И я отвечаю на поцелуй, сумасшедшая, подаюсь на его требование ответить. Наши языки сплетаются. Рома не стонет, он рычит, терзая мои губы, кусая. Я кусаю в ответ и привкус крови наполняет рот, его? Моя? Какая разница. Обвиваю его шею руками и тяну на себя.
Рома приподнимает меня, не ослабляя хватки и садит на себя раздвинув мои ноги по обе стороны от себя и надавливает на мою талию, чтобы я села как можно плотнее. И я сажусь, господи. Тело как струна натянута до предела, кровь вся ушла вниз, где стало нестерпимо горячо и мокро. Брюки Ромы пропитались моим желанием, кажется, насквозь.
Он отрывается от моих губ и припадает к вене на шее, которая бьётся так бешено. Его язык лижет вену от плеча к уху, оставляя мокрый след. Стон мой вырывается и звучит на всю округу:
– Рома, – шепчу его имя. Стон вырывается из груди, как же пошло он звучал, за всю мою жизнь со мной такое впервые.
И он замирает. И время вместе с ним…
Рома поднимает голову и смотрит в мое лицо. Господи боже. Его лицо искажено страстью, глаза замирают на моем лице, и я представляю, что он может в нем увидеть, своё же безумие.
Он шумно сглатывает и резко убирает руки с моей талии в сторону. А я держусь за его шею и понимаю, это конец. Жизни моей конец.
– Пиздец, – это все, что он смог произнести.
Глава 3
Наши дни
В доме полным ходом идёт подготовка к ужину, все два этажа украшены толстыми новогодними свечами и букетами, на лестничной перилле ведущий на второй этаж, красиво уложена огромная гирлянда из лент и хвойных веток, аромат стоит восхитительный, прислуга накрывает на огромный стол у камина. Банкетный зал красив, и уютен. Резные стулья с высокими деревянными спинками, паркет и даже хрустальная люстра, натерта до блеска, свет отражается в хрустальный каплях, красиво играя. Все ожидает гостей.
Близкие друзья родителей, моя подруга, коллеги отца, примерно человек двадцать и конечно, же в их числе мой Андрей.
– Привет, Лиз. Ну как, готова к подаркам сегодня – ласковый голос матери раздался со спины. Вздрагиваю. Она и ласковый голос, вещи не совместимые.
– Господи мам, напугала. Да, готова, конечно, но вот подарки