последнее царствование — падшую Империю (в таком же ключе им написана биография Николая II, см. ниже переведенное нами предисловие к ней). В главе «Наемники и певцы», посвященной казакам, он, с одной стороны, он восхищается казаками, любуется их преданностью «Белому царю», их удалью; с другой стороны, еврейское происхождение настраивает его на критическую волну. Этот очерк Эссад Бея первоначально появился на немецком в берлинской прессе и был отслежен казаками-эмигрантами. Существовал их журнал «Вольное казачество», где они, не вступая в полемику, процитировали ряд пассажей Эссад Бея, которые показывали его достаточно отдаленное знание казачьих реалий. Как ни удивительно, казаки даже не догадались, что очерк был написан их соотечественником. Меланхолично рецензент в конце писал, что когда же, мол, мы сами, казаки, будем писать о нас самих, и доколе некие иностранцы будут излагать такие несуразные вещи.
В книге представлены яркие отдельные биографии, здесь автор был ассом. Среди любопытных персонажей — Арон Симанович, секретарь Распутина, еврей, которому помогал «старец» и который затем бежал во Францию и там оказался под следствием, потому что подделывал советские денежные знаки, как он утверждал, гибели Советов ради. Автора, конечно, интересовали и первые невозвращенцы: есть отдельная глава о советском дипломате во Франции Григории Беседовском, который сбежал со своего поста в 1929 г. Изложена одна любовная история не без восточных преувеличений: Георгий Агабеков, агент НКВД в Константинополе, согласно Эссад Бею, влюбившись в англичанку, решил бежать из Совдепии (был казнен советскими агентами в 1937 г.). Есть сюжет об исходе немцев из Советской России: здесь автор описывает лично увиденные им опустевшие немецкие селения на Кавказе: в эпоху Российской империи переселенцы из Германии имели возможность жить и на Востоке, устраивая там свои селения с кирхами, со своими производствами. Естественно, всё это разрушилось во время Гражданской войны, а затем было окончательно ликвидировано.
Есть одна глава, которую сейчас можно назвать «гендерной» — «Эмигрантские жены». Отдельная глава посвящена нашумевшему тогда казусу с самозванкой Анастасией. Другой очерк — «Борьба против СССР»: Белая Россия посылает свои отряды на советскую территорию (нашумевший случай с Борисом Савинковым, хотя автор анализирует не только эту, но и другие попытки возобновления Гражданской войны на советской территории).
Жанры меняются, перемешивается ностальгия с эпосом, не без иронии и гротеска: Эссад Бей принадлежит к другому поколению и эмигрантские зубры у него зачастую вызывают саркастическое отношение. Особенно достается лже — аристократам. Последняя глава «Белой России» — размышления автора о ее будущем. Каково же будущее страны, которой всего лишь двенадцать лет? Он приходит к заключению, что то поколение, которое живет в Советском Союзе, и нынешнее поколение Белой России никогда между собой не договорятся — слишком велика ненависть между этими двумя Россиями, но, предрекает он, установят сотрудничество их дети, которые будут изъясняться ни на языке коммунистов, ни на языке белогвардейцев. Эти следующие поколения ощутят себя представителями евроазиатской империи, они начнут сотрудничать, осознают свое величие и будут за него бороться…
Эссад Бей писал книгу для немецкого читателя: в русской культуре она осталась неизвестной. Да, и в Германии ее не успели толком прочитать: спустя полтора года после выхода ее сожгли на символическом костре, изъяв из книжных лавок и библиотек. Автор, в тот момент бывший в Америке, публично сетовал, что тупые немецкие власти не разобрались с антикоммунистическим пафосом книги, посчитав ее прославянской пропагандой. О «Белой России» вспомнили в Восточной Германии после падения берлинской стены: теперь ее антисоветизм оказался востребованным и в 1991 г. книгу переиздали в Лейпциге.
По нашему мнению, из произведений Эссад Бея на историко-политические темы сейчас только «Белая Россия» сохранила актуальное значение, будучи ярко выраженным и хорошо документированным свидетельством талантливого очевидца, сопричастного к «государству беженцев».
* * *
Перевод осуществлялся преимущественно по итальянской версии книги «L’armata bianca» (Milano, 1933), но сверялся с оригиналом — «Das weiße Rußland. Menschen ohne Heimat» (Berlin, 1932). Заметим, что в в 2005 г. Баку была сделана попытка ее перевода на русский (издательство «Нурлан»; переводчик не указан): ее автором обозначен Мухаммед Асад-бек[6]. Однако этот текст, без каких-либо комментариев, изобилует столькими ошибками и неточностями, что просто не «читабелен».
В 2020 г. вышло первое издание нашей книги[7]. Для настоящего переиздания мы пересмотрели перевод, снабдили его редкими иллюстрациями и именным указателем, добавили новые комментарии, перевод фрагмента из биографии Николая II и два обширных очерка наших коллег, а также расширили предисловие за счет уточненных биографических данных об авторе книги.
Своими ценными консультациями помощь оказали: Ильгам Аббасов (Баку), Андрей Барановский (Петербург), Сюзанна Браммерло (Гамбург), Андрей Корляков (Париж), Андрей Мановцев (Москва), Ханс-Юрген Маурер (Франкфурт-на-Майне).
Михаил Талалай,
Милан
Эссад Бей
Белая Россия
Люди без родины
I
Четыре тысячи против десяти миллионов
Молодой офицер-казак, из российского Генштаба, прибыл однажды в Туркестан, овладел там восточными языками, отрастил усы на китайский манер и в одежде проводника каравана пересек горы, леса и степи Афганистана, Индии и Восточного Туркестана.
Он зарисовывал все требуемые Генштабом планы, ночевал у костров кочевников, молился в мечетях, а его раскосые глаза запечатлевали холмы, тропинки и ущелья, по которым царская армия в один прекрасный день должна была вторгнуться в Индию.
Однако царская армия так и не показалась у врат Индии. На перевале Кабир по-прежнему живут потомки афригидов[8], под покровительством англичан. Напротив, вспыхнула Мировая война, и раскосые глаза казака, загоревшего на солнце и дослужившегося до генерала, увидели бесчисленные казачьи атаки в составе царских полков.
Лавр Георгиевич Корнилов, генерал от инфантерии, низкого роста, смуглолицый, с черными волосами, расчесанными на прямой пробор, с развитыми скулами, с редкими вислыми усами, побывал на всех фронтах в окружении личной охраны всадников из дикого Туркестана: он образцово выполнял свой долг, говоря как на родном языке, так и на языке пустынь — со своими конниками-текинцами.
Встреча Лавра Корнилова в Москве в 1917 году
Потом началась революция, распад армии и метеорическая слава адвоката Керенского. После ряда ложных шагов и разочарований Керенский назначил Корнилова главнокомандующим десятимиллионным войском.
Это была роковая ошибка адвоката-социалиста. Генерал с Востока решил прибрать к своим рукам бразды правления. Путь к власти ему преграждали социалисты, Керенский и Советы. Власть же для Корнилова означала продолжение войны, возобновление дисциплины, конец революции и установление воинского порядка над всей гигантской империей. Дабы добиться этого, Корнилов привлек к себе «дикую
