мозжечок проходил в новой шкурке всего пятнадцать. И сейчас, во избежание фатальных повреждений, его необходимо из неё срочно изымать.
Дальше же имеются некоторые сложности и проблемы.
По закону, получить синтетическое тело бесплатно можно лишь один раз, да и за деньги оно для меня сейчас не вариант: мой мозг упрямо отказывается находиться в коробке из биопластика. Точнее, делать он это сможет, но для этого на него необходимо пролить обильный «золотой дождь» из наномашин, восстанавливающей сыворотки и галлона баснословно дорогих препаратов. Получить подобное в моём варианте можно лишь заключив новый контракт с государством. Да вот беда, отрабатывать такой контракт придётся за пределами Земли: только так система сможет отбить вложенные в меня деньги.
Длительная работа в космосе — вредная работа, отчего вовсе не факт, что по истечении контракта, я, радостный и полный перспектив, благополучно пробегаю в полученном теле до положенной старости.
Впрочем, не будем о грустном, к тому же я определился, где и как мне предстоит покрутиться.
Вполне себе нормально жить, как и попытаться заработать денег, можно во Втором мире или Раксе. Если бы вы родились лет триста назад, я бы сказал вам, что Ракс — это игра. Но определять его так в корне неправильно, ведь Ракс — это в первую очередь МИР. Второй слой расползающейся по звёздной системе человеческой действительности. Место, в котором люди имеющие медицинские проблемы вроде моих, вполне себе по-человечески живут. «Социальная сеть», объединяющая две самые населённые и вяло враждующие между собой планеты. Просто площадка, где можно стать ублюдком, праведником или сочувствующим, выпустив всё то, что надёжно сдерживается социальными ограничениями современного мира.
Есть правда один тонкий и довольно неприятный момент — при прямом погружении в Раксе можно умереть. И в этом смысле он в сотни раз опаснее относительно безопасной материальной действительности.
С этими мыслями я толкнул стеклянные двери центра социального контроля. Ох уж это ограничение технологий в быту, мало того что топал сюда три километра, так даже автоматику на двери не поставили. Благо хоть лифты имелись, ведь добираться на семьдесят пятый этаж ногами, та ещё задача даже для моего неутомимого синтетического тела.
Просторное помещение приёмной практически пустовало, лишь на одном из удобных диванов вольготно расселся строго одетый немолодой уже мужчина. Рядом с ним, суетясь словно петух вокруг наседки, нервно расхаживал зрелый мужчина лет пятидесяти пяти. Резко остановившись, он обратился к сидящему:
— Отец, ну зачем тебе это надо? Чем тебя не устраивает выход в Ракс через нейроинтерфейс!? И это же банально опасно наконец!
Кинув на меня ленивый взгляд, сидящий на диване мужчина подмигнул мне, после чего, хмыкнув, бросил сыну:
— Вот и радуйся, что опасно. Точнее надейся…
Мужчина средних лет стушевался.
Я прекрасно понимаю, что сейчас происходит. Сидящий на диване старик вероятнее всего перешагнул возрастную отметку в сто лет. До этого возраста «прямое погружение» в Ракс запрещено, а вот после, при некотором желании и, кстати, наличии денег, можно.
Что такое прямое погружение? Да всё просто, твои мозги вынимают из тела, помещают их в биомодулятор и в таком вот «необычном» состоянии ты продолжаешь жить дальше, только уже не в этом мире. А то что мир виртуальный, не особо то и важно, ведь при текущем развитии технологий разница в восприятии отсутствует как таковая.
Зачем ему и миллионам подобных такое надо? Опять всё просто, если тело нормально «бегает» примерно лет сто пятьдесят, то мозг при должном обеспечении живёт все триста. Также с процедурой извлечения лучше не затягивать, ведь при изъятии мозга из сильно одряхлевшего тела могут возникнуть разные проблемы.
Так из-за чего же переживает сынок? Может за здоровье отца волнуется?
Подозреваю, что нет. Если мне первые десять лет в Раксе оплатит государство, то для таких вот стариканов услуга поддержания жизнедеятельности мозга исключительно платная.
А ещё, Ракс — он разный. Есть в нём места безопасные и комфортные. Всё в них замечательно, настоящий «рай на земле». Одна только проблема — жить в них очень дорого. Отчего, как следствие, сын скорее всего останется без солидного наследства.
В помещении приятно звякнуло, откуда-то с потолка раздался мелодичный женский голос:
<Валентин Соколовский, вас ожидают в приёмной номер три>.
Зайдя в уютный, оформленный в пастельных тонах кабинет, я уселся на стул перед симпатичной, неопределённого возраста барышней. Розовые щёчки, милый ротик, стильные гало-очки, глаза натасканного государственного хищника. Всё на месте и всё как полагается.
Судя по подёргиваниям глаз, работница просматривала мой запрос и его медицинское обоснование на невидимом для посторонних голографическом экране. Наконец, обратив на меня полный неподдельного внимания взгляд, девица голосом профессионального обольстителя произнесла:
— Я вижу ваша ситуация непростая и вам многое пришлось перенести. Быть может вам стоит согласиться на эвтаназию?.. У нас есть замечательные программы Последнего пути. Что может быть прекраснее года радости и наслаждений?
Ага, лишь то, что государство сэкономит некоторое количество денег.
С трудом сдержав кислую улыбку, я молча положил перед девицей дорогую кожаную папку. Кожа правда синтетическая, а вот бумага настоящая — такая, на какой принято оформлять серьёзные юридические документы, обязательно написанные от руки и заверенные ритуальными печатями.
Взяв и открыв папку, работница принялась просматривать её содержимое, при этом линзы её очков периодически вспыхивали розоватым светом, показывающим, что вспомогательный виртуальный бюрократ анализирует документы на предмет верности, подлинности и значимости.
По мере чтения девица мрачнела, понимая, что уболтать меня расстаться с жизнью и получить за это прибавку к премии скорее всего не выйдет. Более того, прошения составлены верно и по-военному чётко. Оно и понятно, спасибо девочкам из нашего юридического отдела. Говорят, хороший шоколад решал многие проблемы в древности. Подтверждаю, он неплохо делает это и сейчас.
— Ну что же, похоже в вашем случае прямое погружение действительно необходимо, — закончив чтение, произнесла служащая, после чего уточнила:
— С какого слоя вы желаете начать?
— Со среднего… — спокойно ответил я.
Ракс имеет три слоя, серьёзный социальный контроль имеется лишь на верхнем. Точнее не совсем контроль. Скажем так, на верхнем Система Ракса беспределу препятствует, на среднем — допускает, на нижнем — одобряет. А ещё, на верхнем слое деньги тратятся, на среднем и нижнем зарабатываются. И нижний слой — очень опасное место, куда мне рано или поздно предстоит спуститься.
— Вы сгенерировали предназначенный для входа в Ракс социальный аватар всего два дня назад?.. — просматривая доступные ей данные, удивлённо поинтересовалась работница.
Причина её удивления в том, что, судя по документам, я готовился к полному погружению не один месяц, а
