множество языков.
Оценивая в своей «Автобиографии» то значение, которое имело для него путешествие на «Бигле», Дарвин писал: «Путешествие на «Бигле» было самым значительным событием моей жизни, определившим весь мой дальнейший жизненный путь». И дальше: «Именно путешествию я обязан первым подлинным дисциплинированием, т. е. воспитанием, моего ума; я был поставлен в необходимость вплотную заняться несколькими разделами естественной истории, и благодаря этому мои способности к наблюдению усовершенствовались, хотя они уже и до того времени были неплохо развиты». И наконец: «Оглядываясь на прошлое, я замечаю теперь, что постепенно [во время путешествия] любовь к науке возобладала во мне над всеми остальными склонностями… Я обнаружил, правда, бессознательно и постепенно, что удовольствие, доставляемое наблюдением и работой мысли, несравненно выше того, которое доставляют какое-либо техническое умение или спорт». В этих трех отрывках Дарвин с предельной ясностью показал, что путешествие в гораздо большой мере, чем университет, явилось для него школой, как нельзя лучше развившей его ум и волю, определившей круг его знаний и жизненных интересов. Но вдумываясь в содержание и смысл этих отрывков, можно сказать и нечто гораздо большее: путешествие посеяло в Дарвине те семена, из которых он в последующие двадцать лет вырастил замечательное здание материалистического учения об историческом развитии, или, как стали говорить впоследствии, эволюции органического мира. И в этом прежде всего заключается великое историческое значение кругосветного плавания Дарвина на корабле «Бигль».
* * *
Фундаментом, на основе которого Дарвин построил свое эволюционное учение, были его биологические (преимущественно зоологические) и геологические наблюдения, осуществленные им во время путешествия, и идеи, возникшие тогда у него. Зоологические и геологические наблюдения Дарвина расшатали его старые, привычные представления об органическом мире и вплотную подвели к вопросу об естественных причинах возникновения и развития видов животных и растений. Процесс формирования у Дарвина этих его новых идей представляет большой исторический интерес.
В первый период путешествия Дарвин мыслил себя прежде всего как будущего геолога. Уезжая из Англии, он взял с собой, по совету Генсло, только что вышедший в свет первый том сочинения' «Основные начала геологии», написанного молодым в то время, впоследствии прославленным английским геологом Ч. Ляйеллем. Это революционное для своего времени сочинение положило конец господствовавшим в ту эпоху метафизическим представлениям о катастрофах типа «всемирного потопа», после которых каждый раз совершенно изменялся лик Земли и весь состав животного и растительного мира. «Катастрофисты» делились на два лагеря: одни — нептунисты — считали, что все решительно горные породы образовались, отложившись на дне мирового океана; они распространяли это представление не только на земные пласты явно осадочного происхождения, как известняки, глины, но и на такие породы явно вулканического происхождения, как базальт, гранит; другие — плутонисты — настаивали, в противоположность этому, на происхождении всех горных пород, в том числе и всех осадочных пластов земной коры, из расплавленных масс под действием «подземного жара».
Дарвин был знаком с учениями нептунистов и плутонистов еще со студенческой скамьи, и они казались ему одинаково ложными и бессильными в объяснении подлинной истории Земли. Книга Ляйелля сразу покорила его. Ляйелль не прибегал ни к каким фантастическим катастрофам, он не объяснял происхождения самых разнородных явлений при помощи одного единственного фактора, катастрофически, мгновенно действовавшего на всем пространстве земного шара. Наоборот, он с большой убедительностью доказывал, что лик Земли изменялся с крайней медленностью на протяжении грандиозных периодов времени и что изменение его происходило под действием тех же факторов, которые и сейчас, на наших глазах, исподволь, незаметно преобразуют кору земного шара. Эти факторы — вода в самых различных видах и состояниях, ветры, смена температур, землетрясения и вулканические извержения в тех размерах, которые хорошо известны людям по их опыту.
Идеи Ляйелля произвели на Дарвина глубокое впечатление, а приобретенный им под руководством Седжвика опыт в производстве геологических наблюдений и составлении геологических карт позволил ему плодотворно применить учение Ляйелля к первому же интересному в геологическом отношении объекту, который встретился ему на пути «Бигля». Это был остров Сант-Яго, в геологическом строении и истории которого Дарвин сумел быстро и правильно разобраться. Собранный в дальнейшем, Дарвином материал по геологии многочисленных островов Атлантического, Тихого и Индийского океанов, восточных и западных берегов Южной Америки, Чилийских и Перуанских Андов является важнейшим вкладом в познание геологии этих стран, не утерявшим и до сих пор своего научного значения. Описания землетрясения в Консепсьоне, строения вулканической бомбы с острова Вознесения, ледников Огненной Земли и архипелага Чонос и многое другое точно так же прочно вошли в геологическую литературу. Но все это отступает на задний план перед некоторыми важнейшими обобщениями Дарвина, сделанными им уже во время путешествия и разработанными в последующие годы в его трех больших геологических монографиях.
Первое из этих обобщений относится к вопросу о природе океанических островов. Дарвин показал, что как континентальные, так и островные вулканы связаны с крупными разломами земной коры, с трещинами, образовавшимися в процессе поднятия горных цепей и материков. Он полагал при этом, что главные линии таких разломов проходят вдоль берегов больших материков. Последнее оказалось не вполне верным, но в целом идея Дарвина была подтверждена всем последующим ходом исследования этого вопроса.
Второе важное обобщение Дарвина относится к проблеме вековых движений земной коры. Дарвин показал, что на протяжении геологических периодов громадной длительности материк Южной Америки испытал неоднократные поднятия и опускания, которые чередовались с периодами относительного покоя. Незабываемы страницы «Путешествия натуралиста», на которых Дарвин широкими мазками рисует историю происхождения Патагонской равнины и постепенного выветривания (денудации) Кордильер.
Исследования Дарвина о вулканических островах и о берегах Южной Америки, опубликованные им в 1844 и 1846 годах в двух книгах, дали убедительное подтверждение справедливости учения Ляйелля о геологических закономерностях развития Земли и составили одну из замечательнейших страниц в. истории борьбы с катастрофистами за установление научно правильных представлений о развитии земного шара. Можно считать, что катастрофизм, нептунизм и плутонизм окончательно сошли со сцены в 40-х годах прошлого века — с появлением геологических трудов Дарвина.
Наконец, третьим и наиболее оригинальным геологическим обобщением Дарвина является его теория происхождения атоллов, или кольцевых коралловых островов. Эта теория составила содержание первой по времени большой геологической работы Дарвина, вышедшей в свет в 1842 году. Многие геологи, в том числе и Ляйелль, пытались разрешить загадку происхождения атоллов, которые в виде тонких низменных полосок суши, построенных целиком из кораллов и поросших кокосовыми пальмами, разбросаны на обширных пространствах Тихого и Индийского океанов в тропической полосе по обе стороны от экватора. Живые коралловые полипы могут существовать только на небольших
