это было уже действительно неприятно. Кто-то на поверхности астероида вел бой с применением вполне серьезных калибров, и, кажется, я догадывался, кто именно, по крайней мере, с одной из сторон. Снеся роботу еще одну конечность, чтоб не уковылял, куда не следует, я со всей возможной прытью поскакал к выходу на поверхность. Техдроны попадались мне навстречу еще дважды. Что они здесь делали и почему тихо сидели по своим норам, пока я спускался вниз, осталось мне непонятным, но разбираться времени не было, и я просто влепил им по полновесной очереди, лишив, тем самым, нас с Олегом изрядной суммы, но в тот момент мне было как-то не до подсчета убытков.
Конечно, я опоздал. К моменту моего появления все уже закончилось. Как-то резко исчезли помехи, и я услышал голос Олега в наушниках шлема:
— Все, Ильюха, приплыли мы с тобой.
— Что это было?
— Штурмовой робот Роя и три сателлита.
— Почему мы еще живы?
— Кто-то их очень хорошо приласкал задолго до нас, наверное, еще во время войны. Потому и сателлитов только трое осталось.
— Что с кораблем?
— Двигательного отсека считай, нет, прямое попадание ракеты. Ну и одну из пушек вынесли нам под корень, хотя какая теперь разница? Здесь стрелять уже не в кого, а улететь мы никуда теперь точно не сможем.
Ситуация выглядела хреновей некуда. Никто о нашей экспедиции не знал, ибо деньги любят тишину, и мы не трепались о цели нашего полета. Гиперпередатчик скончался вместе с двигателем, поскольку был его неотъемлемой частью и работал с ним в единой связке. В эту глушь никто в ближайшие годы, скорее всего, не заглянет. В общем, мы попали. На удивление, паники не было. Мы знали, на что шли. Да и годы войны с Роем приучили нас к тому, что каждый день может стать последним. Мы сидели в небольшой кают-компании транспорта и молча пили чай. Мы оба знали, что нужно делать, но нам нужна была эта небольшая пауза, чтобы собраться с мыслями и начать жить в новых обстоятельствах.
— Арнольд тоже кончился? — вспомнил я про нашего абордажного робота.
— Не, живее всех живых. Я его успел только в конце выпустить. Он даже героически добил последнего сателлита.
— Ну, хоть что-то приятное, — я невесело усмехнулся.
— На наших запасах мы протянем пару месяцев, — хмуро произнес Олег, — Это если считать только ресурсы корабля и если та ракета ничего серьезного не повредила в системе жизнеобеспечения. Но есть еще эти катакомбы, где, судя по архивным данным, тоже кое-что сохранилось. Продукты и воду мы там вряд ли найдем, а вот с воздухом и энергией все может оказаться не так плохо.
— Там, в штреке, я встретил трех ремдронов Роя. Одному копытца поотшибал, а двоих пришлось нашпиговать пулями, сюда торопился. Интересно, что они там делали?
— Не беспокойся, у нас будет масса времени облазать эту выработку вдоль и поперек, — «успокоил» меня Олег, — так что во всем успеем разобраться. Только в следующий раз без Арнольда туда лучше не соваться.
— Угу. И без боевых скафов тоже, — поддержал я напарника, — ладно, Олег, не стоит нам рассиживаться, безделье вредно для морально-психологического состояния личного состава. Давай решать, с чего начнем.
— Это ты хорошо сказал, про личный состав. У меня тоже что-то такое на языке крутилось. Иногда мне хочется забыть последний год, и я ловлю себя на мысли, что там, на войне, было куда лучше. Бред, конечно, но знаешь, мне все чаще кажется, что лучше поражение, чем такая победа.
— Не знаю даже, хотя мысли похожие и мне иногда приходят, но на месте джангров я, все же, не хотел бы оказаться. Вот они действительно проиграли навсегда, почти без шансов на возрождение цивилизации, а мы…
— И мы, Ильюха. И мы тоже. Не надо себя обманывать.
— Да я и не пытаюсь. Все, Олег, отставить пустой треп. Составь точный список повреждений и доложи план ремонтных работ.
— Есть, командир, — улыбнулся мой напарник, хотя нет, наверное, все же не напарник, а снова сержант Олег Звонарев. Обманывать себя действительно не стоило. Все лучшее, что было с нами, осталось в том мире, где мы были лейтенантом и сержантом. Даже когда вокруг рвались снаряды и умирали наши товарищи, мы, по крайней мере, понимали, за что платим эту цену. Другое дело, что судьба все-таки ухитрилась нас обсчитать и подсунуть гнилой товар, но на то она и судьба.
* * *
— Олег, как вышло, что ты не узнал глушилку Роя? — спросил я, накладывая пластырь на очередную сквозную дыру в переборке, — Я думал, этот звук невозможно забыть.
— А я слышал не ее, командир, — ответил сержант, — это были другие помехи, не наши, и не Роя. Поэтому я сразу и не сориентировался. Насторожился я, только когда ты сказал, что хорошо меня слышишь.
— То есть на этом булыжнике был, а может и сейчас есть кто-то еще, кроме нас и уничтоженного тобой огрызка штурмовой когорты Роя?
— Думаю, именно был, а не есть, — чуть подумав, ответил Олег, — эти нестандартные помехи исчезли почти сразу, как появились роботы Роя.
— Джангры?
— Пока не увидим, не поймем. О технике джангров известно не так много, мы ведь с ними не воевали никогда, но и союзниками не были, если не считать буквально пару недель перед тем, как Рой уничтожил их последнюю колонию. Но мысль вполне здравая. Кто-то ведь положил шесть сателлитов Роя и неслабо покалечил штурмробота, а о боевых действиях в этой системе в наших архивах ничего нет, значит, мы здесь не воевали. Остаются джангры, если не впадать в совсем уж безумные гипотезы.
— Вот что, сержант, — снова назвал я Олега по званию, — давай-ка, прежде чем лезть в шахту, выведем на низкую орбиту пару малых зондов. Пусть сделают по сотне витков вокруг нашего астероида и хорошенько отсканируют поверхность. Чувствую я, сюрпризов эта каменюка хранит еще очень немало. По уму это следовало сделать еще до посадки, но кто ж знал…
— Я же говорю, расслабились мы. Система уже сотню лет, как заброшена. Люди здесь не живут, боев с Роем, судя по архивам, в этом секторе космоса не было. Вот и решили сэкономить время, горючее и ресурс зондов. И доэкономились…
* * *
Ничего бы мы, наверное, не нашли, если бы специально не искали. Железо-никелевый астероид — это такая бяка, на которой обнаружить металлический предмет, не излучающий энергию, бывает не так и просто, особенно когда он присыпан пылью, поднятой давними взрывами и потом медленно осевшей на поверхность.
