Мистер Табоада встал, подошел к окну и, скрестив руки на груди, выглянул на улицу. Из кабинета открывался вид на дорогие ее маме бугенвиллеи – взрыв цвета, ночью оплетенный тьмой.
– Она не в порядке, это очевидно. Но очевидно также, что ее муж останется без денег, если они разведутся. Я наводил справки – состояние его семьи практически исчерпано. Но пока они состоят в браке, у него есть доступ к ее банковскому счету. Ему было бы выгодно держать Каталину в глуши, даже если ей лучше в городе или с нами.
– Думаешь, он такой корыстный? Ставит финансовые интересы выше благополучия жены?
– Я не знаю его, Ноэми. Никто из нас не знает. Вот в чем проблема. Он незнакомец. Утверждает, что о ней хорошо заботятся и ей лучше, но вполне возможно, что Каталина сейчас привязана к кровати и ее кормят кашей.
– А еще говоришь, что это она склонна к мелодраме, – вздохнула Ноэми, изучая орхидеи на корсаже.
– Не иронизируй. Я знаю, каким может быть больной родственник. У моей мамы был удар, и она оказалась прикована к кровати на долгие годы. Я также знаю, что семья не всегда хорошо справляется с подобными проблемами.
– Тогда чего ты хочешь от меня? – спросила девушка, изящно складывая руки на коленях. – Чтобы я стала сиделкой?
– Я уже сказал: хочу, чтобы ты поехала. Оцени ситуацию. Определи, нужно ли отправить Каталину в город, и попытайся убедить Вирджиля, что это лучший вариант, если это действительно так.
– Ха! Как мне это удастся?
Мистер Табоада улыбнулся. Ноэми не была похожа на отца, но она унаследовала от него эту располагающую улыбку и умные темные глаза.
– Ты переменчивая. Сначала ты хотела изучать историю, потом театр, а теперь переключилась на антропологию. Ты занималась разными видами спорта и не остановилась ни на одном. Два раза встретившись с парнем, ты перестаешь звонить ему.
– Это не имеет ничего общего с моим вопросом, папа.
Ноэми не стала вступать в дискуссию, поскольку отец был прав. Она никак не могла определиться с занятиями, регулярно меняла ухажеров и вполне могла за один день сменить четыре наряда.
Не было смысла говорить отцу, что ей всего-то двадцать с небольшим. Он возглавил семейный бизнес в девятнадцать. По его стандартам, она медленно шла в никуда.
– Потерпи, я уже подхожу к нему. Ты переменчивая, но ты упрямая, если дело касается чего-то неправильного. Может, пришло время использовать это упрямство и энергию, чтобы сделать что-то полезное? – Мистер Табоада замолчал и пристально посмотрел на нее.
Девушка вздохнула:
– Хорошо, папа, буду рада навестить их через несколько недель…
– В понедельник, Ноэми. Вот почему я выдернул тебя с вечеринки. Утром в понедельник ты сядешь на поезд в Эль-Триунфо.
– Но скоро концерт… – ответила она.
Это была слабая отговорка, и оба знали это. С семи лет она брала уроки игры на фортепиано и дважды выступала на концертах. От воспитанных девушек больше не требовалось виртуозного владения инструментом, как это было пару десятилетий назад, но умение играть классические пьесы по-прежнему ценилось в высшем обществе. Кроме того, Ноэми нравилось музицировать, но еще больше выступать.
– Концерт… Скажи лучше, что ты не хочешь терять шанс надеть новое платье. И к тому же ты побаиваешься оставлять Хьюго одного.
– Тебе стоит знать, папа, что я собиралась пойти в юбке, причем не новой – я была в ней на коктейльной вечеринке Греты, – ответила Ноэми, оставив без внимания вторую часть. – Послушай, дело не в концерте. Он любительский, и будут другие. Правда в том, что через несколько дней у меня начинаются занятия. Я не могу просто так уехать.
– Приступишь к занятиям позже.
Ноэми собиралась протестовать, но отец не дал ей сделать этого:
– Ноэми, ты все время говорила о Национальном университете. Если сделаешь то, о чем я прошу, я разрешу тебе поступить, – сказал он.
Родители Ноэми позволили ей посещать Женский университет Мехико, но были поражены, когда девушка объявила, что хочет продолжить обучение. Она хотела получать диплом магистра антропологии, а для этого ей требовалось поступить в Национальный университет. Ее отец считал, что это пустая трата времени, каприз. Однажды он пошутил, что в этом гнезде разврата по коридорам бродят толпы молодых мужчин, наполняя головы юных леди глупыми мыслями.
Мать Ноэми тем более не впечатляли идеи дочери. Жизненный цикл девушки прост и понятен – от дебютантки к жене. Продолжить обучение – значит остаться куколкой в коконе. Устав от споров с дочерью, она в конце концов заявила, что приговор по поводу учебы должен вынести глава семейства. А он, кажется, не намеревался это делать.
Внезапное заявление отца открывало возможность.
– Ты серьезно? – осторожно спросила Ноэми.
– Да. Не хочу, чтобы развод Каталины и Вирджиля смаковали газеты. И потом, – он смягчил тон, – мы говорим о Каталине. С нее уже хватит неприятностей. Малышке не помешает увидеть дружелюбное лицо. Может, только это ей и надо.
Каталине не очень повезло в жизни. Сначала умер ее отец, и мать снова вышла замуж. Отчим был груб и часто доводил девочку до слез. Несколько лет назад умерла мать Каталины, и та переехала в дом родителей Ноэми – ее отчима к тому времени и след простыл. Несмотря на теплый прием в семье Табоада, Каталина долго не могла оттаять. Позже она пережила мучительный разрыв помолвки. Суть в том, что за Каталиной много месяцев ухаживал глуповатый, как казалось отцу Ноэми, молодой человек, и он прогнал его, не посчитавшись с чувствами племянницы. Каталина, судя по всему, усвоила урок, поскольку ее отношения с Вирджилем Дойлом были образцом скрытности. А возможно, Вирджиль был хитрее и посоветовал девушке молчать о них, пока отменять свадьбу не станет слишком поздно.
– Ну что же, в таком случае… – начала Ноэми.
– Хорошо, – перебил ее отец. – Мы телеграфируем Вирджилю, что ты выезжаешь. Осторожность и ум – вот и все, что нужно. Вирджиль – ее муж и имеет право принимать за нее решения, но мы не можем бездействовать, если он в чем-то неправ.
– Мне нужно заставить тебя записать сказанное об университете.
Мистер Табоада усмехнулся:
– Я никогда не нарушаю свое слово, дочь. Иди вытащи эти дурацкие цветы из волос и начинай собирать вещи. Знаю, что у тебя вечность уйдет на то, чтобы решить, что взять с собой. Кстати, что за костюм у тебя? – спросил он, явно недовольный вырезом платья и голыми плечами.
– Костюм Весны, – ответила девушка.
– Там холодно. Если собираешься ходить в чем-то подобном, лучше взять свитер, – сухо заметил отец.
Хотя обычно Ноэми могла придумать остроумный ответ, в этот раз она промолчала. Уже согласившись на это предприятие, она осознала, что почти ничего не знает о месте, куда вынуждена будет поехать, и о людях, которые ее там встретят. Путешествие будет не из приятных. Но раз уж отец выбрал ее для этой миссии, она ее выполнит. Переменчивая? Пфф… Она покажет отцу самоотверженность, которую он от нее ждет. Возможно, после ее успеха, – а Ноэми не могла представить, что потерпит неудачу, – он поймет, что она уже зрелая личность и заслуживает его уважения.
