Главной целью его приезда в Англию было свершение правосудия. Он хотел, чтобы Фейт понесла наказание за свое прошлое преступление. Ради крестного он должен сделать хотя бы эту малость, однако вместо этого он, чувствуя, как готовно отозвалось ее тело, вступил в борьбу с искушением, напомнив себе, что прежней Фейт, нежной невинной девочки, которой он так глупо доверял, больше не существует, а та женщина, в кого она превратилась, сознает действие своих чар. Но уже ничто не могло удержать его — он ответил на ее страстный поцелуй, на откровенное предложение чуть приоткрытых губ.
Ощутив, как горячий язык Нэша, жадно раздвигая губы, касается ее языка, Фейт почувствовала, что все ее существо захватывают пульсирующие волны желания. Страсть забушевала в ней, увлекая в мир грез и наслаждений, мир опасных жарких игр, где есть только она и Нэш...
Она и Нэш!
Внезапно осознав, что происходит, Фейт быстрым движением высвободилась из объятий Нэша. На ее щеках выступила краска, выдавая смятение, и глаза потемнели от стыда. Она поцеловала Нэша как девочка, которой была когда-то. В то время она любила молодого человека, которым был тогда Нэш. И Фейт понимала, как ей хочется примирить чувства, пережитые только что в его объятиях, с реальностью, отражающей подозрения и враждебность, царящие в их отношениях.
Как только она отпрянула, Нэш тоже отстранился. Фейт заметила, как тяжело он дышит. Встретив его презрительный взгляд, она вздрогнула.
— Испытывая на мне свои методы, ты впустую тратишь время. — В тоне Нэша слышался цинизм. — Возможно, это сработает с другими, но мне известно, кем ты являешься на самом деле.
— Ты не прав. Я вовсе не хотела... — снова горячо оправдывалась Фейт. — Ты не имеешь права...
— О каких правах может идти речь между нами? — Он был зол на себя. Какого черта он только что делал с ней тут? Напомнив себе о том, кто такая Фейт, Нэш еще больше рассердился.
Фейт закусила губу.
— Вот крестный имел право считать, что ты оправдаешь его доверие, — продолжал он неумолимо. — Кроме того, он имел право надеяться, что справедливость восторжествует и возмездие за его смерть когда-нибудь наступит.
— Я не могу отвечать за это, — запротестовала Фейт неуверенно. — А ты не можешь заставить меня... — Не можешь заставить меня признаться в том, чего я не совершала, собиралась сказать она. Но, прежде чем она это произнесла, Нэш ее прервал:
— Я не могу заставить тебя! О чем ты, Фейт? — спросил он вкрадчиво. — Я не смогу заставить тебя заплатить за все? Думаю, ты не права. Ты уже призналась, что солгала, пропустив кое-что в бумагах, которые заполняла при поступлении в Фонд Ферндауна. И если бы они узнали правду, то, учитывая их рекламируемую везде приверженность старомодным нормам морали, не видать тебе этой работы как своих ушей. Я не хочу, конечно, сказать, что сам Ферндаун отказался бы использовать тебя в постели, но, мы оба понимаем, что это другой вид делового соглашения.
— Но меня не признали виновной, — беспомощно защищалась Фейт. Казалось, она заблудилась в ночном кошмаре и не может проснуться. Никакой фантазии не под силу нарисовать то, что с ней происходит. Она предполагала, конечно, что Нэш может проклинать и ненавидеть ее, но внезапное открытие, что он сам намерен наказать ее, считая, что закон с этим не справился, вызвало в ней состояние паники, парализующее волю.
— Да, тебя не осудили, — согласился Нэш, кинув на нее взгляд, не предвещающий ничего хорошего.
Фейт судорожно сглотнула, в горле совсем пересохло. Один человек тогда вступился за нее, прося о снисхождении. Ему удалось привлечь к ней симпатии присяжных, вызвать жалость и сострадание у суда по делам несовершеннолетних. Фейт отделалась условным приговором. Она так и не узнала, кто был ее спасителем. Ни один человек в мире не знал, как тяжело ей носить бремя вины, которую она только что отрицала. Никто не представлял себе этого, включая мужчину, стоящего перед ней сейчас с угрожающим видом.
— Ты знал, что я должна сюда приехать, — с трудом произнесла Фейт. Голос надтреснутый и чужой не слушался ее.
— Да, знал, — подтвердил Нэш холодно. — Ты очень ловко все устроила. Продуманный, хитрый ход. Заявила, что не имеешь ни семьи, ни близких друзей, которые могли бы рассказать что-то о тебе, дать характеристику, рекомендацию; указала только фамилию своего наставника — руководителя университетской группы. А этому человеку известна лишь часть твоей жизни — уже после смерти моего крестного.
— Я поступила так потому, что действительно никого не было, — ответила она резко. — И хитрость здесь ни при чем. Единственным близким мне человеком была мама, а она... она умерла. — Фейт остановилась, не в силах продолжать. Мать проиграла последнюю битву с длительным сердечным недугом через два дня после того, как девочка узнала о смерти Филипа Хэттона. Фейт не смогла поэтому присутствовать на ее похоронах.
— Допустим. Создается впечатление, что этот наставник чрезвычайно высокого мнения о тебе, — продолжал Нэш, презрительно улыбаясь. — Ты, наверное, предложила ему себя, как мне только что?
— Нет! — дрожащим от возмущения голосом выкрикнула она. Напрягая все силы, чтобы скрыть переполнявшие ее чувства, Фейт не заметила, как сверкнули глаза резко отвернувшегося от нее Нэша.
Представляя в общих чертах сущность проекта, Роберт сообщил Фейт, что по решению фонда в период реконструкции в особняке частично сохранится работающий там персонал, чтобы присматривать за домом. И теперь она внутренне напряглась, потому что в кабинет вошла экономка.
Но это была совсем не та женщина, что работала здесь много лет назад. Окинув Фейт холодным взглядом, она обратилась к Нэшу:
— Мистер Нэш, ваша комната, как всегда, готова. А молодая леди может располагаться в той комнате, которую вы указали. Я оставила ужин в холодильнике, но если вы желаете, чтобы вечером я пришла...
— Благодарю вас, миссис Дженсон, — улыбнулся Нэш, — но в этом нет необходимости.
Фейт не сводила глаз с экономки. Она почувствовала враждебное отношение этой женщины, и сердце ее упало. Но у нее имелись гораздо более серьезные причины для беспокойства. Повернувшись к Нэшу, чтобы видеть его лицо, она прошептала:
— Ты не можешь оставаться здесь. — Лицо ее цветом напоминало бумагу.
Его ответная улыбка взбесила ее, а внутри запульсировал страх с новой силой.
— Почему? Я остаюсь в доме, — мягко сказал он. — Условием передачи поместья я поставил свое присутствие здесь, и сотрудники фонда поняли мое желание наблюдать за реконструкцией. Особенно учитывая то обстоятельство, что она осуществляется не слишком квалифицированным молодым архитектором.
Фейт, как слепая уставилась на него.
— Но здесь остаюсь я. Я должна быть тут. Это решено. А ты не можешь так поступить со мной, — запротестовала она. — В конце концов, это возмутительно. — Она уже обвиняла. — Это...
— Справедливо, — поставил точку Нэш, обозначив линию фронта.
