Я нахожу в себе силы спокойным, размеренным шагом уйти в подсобку. Перед глазами стоит чёрная пелена. Я не смотрю по сторонами, не вслушиваюсь в шёпот Леры, тревожно семенящей позади меня. С высоко поднятой головой принимаю свою участь, когда Анфиса истерично кричит:
— Ты уволена! За оскорбление гостя получишь штраф, равный половине твоей зарплаты! Отработаешь положенные две недели — и выметайся! Нам нужны лояльные сотрудники, а не принципиальные дуры, ясно?
— Предельно ясно. Вам нужен послушный скот, а не свободомыслящие гордые люди.
Победно улыбаюсь, когда Анфиса от злости начинает хватать воздух ярко-алым накрашенным ртом.
Возвращаюсь в зал. За дальним столиком в углу сидит один лишь мажор. Ярослав ушёл. И к еде совсем не притронулся.
3За окном льёт депрессивный осенний дождь. Я отключаю будильник, с головой зарываюсь под одеяло в надежде словить уходящие мгновения волшебного сна. Обнимаю подушку, а внутри разливается глухая тоска, заполняющая собой каждый натянутый нерв.
Как раньше уже не будет. И даже чудесные сны не вернут меня в прошлое, где я была счастлива и по уши влюблена в самого красивого, доброго, милого парня. Там, в беззаботной весне и душном лете, остались многочасовые разговоры с лучшей подругой Маринкой, поцелуи на последнем ряду кинотеатра с любимым Егором и постоянное ощущение искрящейся сумасшедшей радости.
Всё закончилось, когда я решила устроить своему парню сюрприз. Не предупредив, нагрянула к нему домой и увидела, как он трахает раком мою единственную подругу. Мы с Маринкой с первого класса были вместе, даже в один университет поступили и умоляли коменданта общежития поселить нас в одной комнате.
Я до сих пор не знаю, чьё предательство полоснуло больнее: Егора или Маринки. В тот момент я потеряла и любимого человека, и лучшую подругу. Я словно умерла. Застыла на пороге спальни, онемела, сдвинуться с места не могла, хотела крикнуть, возмутиться — но из горла вырывался лишь жалкий хрип. Первой меня заметила Маринка. Оттолкнула Егора, натянула на голое тело простыню и, задыхаясь, захлёбываясь эмоциями, принялась извиняться. Она рыдала, говорила, что всё случайно получилось, умоляла её выслушать.
Егор молча одевался.
Я отмахнулась от слов бывшей подруги. Ушла в гостиную. На автомате стала собирать вещи, которые случайно забывала в квартире Егора. Зарядка от телефона, повербанк, расчёска, зубная щётка, «Сто лет одиночества» Маркеса в твёрдом переплёте, спрей для волос. Немного на самом деле. За год отношений я могла оставить и больше своего хлама.
Маринка нашла меня на кухне, хватала за руки, молила о прощении. На меня её слова не действовали. Я сказала, что больше мы не подруги, и отвернулась к окну. Через пару минут хлопнула входная дверь, а ко мне подошёл Егор.
— Ты сама виновата в случившемся, — сказал он раздражённо. Я так удивилась, что даже нашла в себе силы посмотреть в его ледяные глаза. Я безумно любила их серый цвет, трепетала, когда Егор улыбался, и его взгляд становился светло-серебристым, манящим. Но тогда передо мной будто чужой человек оказался: злой, раздражённый, ядовитый.
— В чём моя вина?
Зачем я только спросила? По сей день не понимаю, почему не наорала на Егора, почему не сбежала сразу же, как только застала его в постели с лучшей подругой.
— Ты на самом деле дура или умело прикидываешься? — взбесилась моя первая любовь. — Да ты же никакая в постели! Жмёшься вечно к стеночке, стесняешься, глазки в пол опускаешь, мычишь что-то. Я не такая, я жду трамвая — выключи свет да трахай меня в кромешной темноте! Мало того, что я пять месяцев ждал, пока ты целку свою отдашь, так ещё и потом приходилось дрочить при живой-то девушке.
— Но я же тебе объясняла…
— Ага, больно тебе было, неприятно, — скривился он и треснул ладонью по столу. — Но ничего ведь не изменилось, когда у тебя там всё зажило. Лежала бревном и смиренно ждала, когда я кончу.
— Почему ты раньше ничего не сказал? Всё же не так было!
— Именно так! У меня десятки девушек до тебя было, и все бурно кончали, орали, как в порнухе, когда я их трахал. Одна ты ледышкой оказалась. Даже отсосать тебя не заставишь. «Ой, я пока не готова, Егорушка, давай попозже», — передразнил он мои интонации. — А я — нормальный мужик, которому необходим классный секс, ясно?
— И ты решил трахнуться с моей единственной подругой?
— Она первая на меня запрыгнула, — он издевательски усмехнулся. — Видишь, нормальные бабы от мужиков текут и с радостью ножки перед ними раздвигают. Бери пример со своей подружки. Всё она правильно делает.
Я не знала, что Егор может быть таким — циничным, безжалостным, холодным. Раньше он казался добрым, милым, понимающим. Хорошо притворялся. Я верила ему и очень его любила. А секс… Не все девушки испытывают оргазм, я решила быть честной с Егором, поэтому ничего не симулировала. Оказывается, нужно было притворяться и стонать, как в порнухе.
— Сволочь ты, Егорушка. Закомплексованное жалкое убожество, которое бабу в постели удовлетворить не может, — громко сказала я и почувствовала даже нечто похожее на радость, когда Егор разозлился, глазами гневно сверкнул, даже кулаки сжал, чувствуя себя униженным и оскорбленным.
Я впервые тогда соврала ему. Сказала те глупые слова, чтобы причинить Егору хоть немного боли, хотя бы самую малость. Он хороший любовник, не зря ведь говорил, что все предыдущие девушки с ним легко кончали. Это со мной что-то не так. Во время секса я чувствовала приятное тепло, которое слишком быстро исчезало. Мне нравились поцелуи, объятия, краткие мгновения прелюдии, а сам процесс не вызывал интереса. Егор убеждал меня, что всё хорошо, что я обязательно научусь испытывать оргазм. Зачем он только врал? Лучше бы прямо сказал, что неудовлетворён, и расстался со мной, а не изменял…
С того дня прошло три месяца. Я стала чёрствой и циничной. Поселилась в другой комнате, чтобы не видеть бывшую подругу, сменила место работы, чтобы ничего не напоминало о Егоре. Именно в ресторане я с ним и познакомилась. Он — мажор, сын богатых родителей, а я — простая официантка из обычной семьи. Наши отношения были обречены с самого начала. Но он так красиво ухаживал, а я так сильно хотела верить в сказку о Золушке!
Больше я не допущу ошибок. Никогда не влюблюсь в богатого мужчину, никогда не найду новых друзей, никогда не доверюсь другому человеку. Хватит! Отныне я сама по себе.
4Воспоминания обрывает звонкая болтовня соседок и звук работающего фена.
Комендантша поселила меня к истеричным старшекурсницам, с которыми я начала воевать на второй день проживания. Они постоянно шумели, на полную громкость включали сериалы или музыку, не мыли за собой посуду, и в грязных тарелках постепенно зарождалась новая форма жизни. Эти клуши даже за собой особо не следили.
Сначала я была в шоке: они же всё-таки девочки, неужели не могут пол помыть, кровать заправить, ногами грязными не топтаться по свежему постельному белью? Однажды я увидела, как Ирка, самая неряшливая соседка, выкидывает половину жареной курицы в унитаз. Естественно, туалет засорился, комендантша вызывала сантехника. Я Ирку не сдала, но она так и не поняла, в чём её вина. Косила под дурочку. Ну или я слишком высокого мнения о её умственных способностях.
