разговорами про возраст речь всегда заходила о необходимости семейного союза.
Он уже много лет подталкивал её к замужеству, потому что ждал от единственной дочери преемника. Да, да, потому что именно в их роду всегда рождались самые сільные дети стейта в Южном Влажном Лесу.
Но Идона не хотела обсуждать эту тему. Поэтому она поспешила проявить так любимую отцом «дипломатичность», — а в её понимании охотничью хитрость — и сместила внимание с себя на дела текущие.
— Что же тогда главное, уважаемый Мариджн?
Отец, просветлевший лицом и явно настроившийся на воспитательную беседу, за которой так легко забыть все невзгоды текущей минуты и почувствовать себя значительным, сник. Идона злорадно усмехнулась, но опять же «дипломатично» прикрыла лицо рукой, делая вид, что прячется от особо яркого луча солнца, чудом прорвавшегося сквозь высокий полог Леса.
— Главный вопрос в том, нужно ли сообщать в Центр или нет, — пожевав губами, неохотно ответил отец.
Идона в душе захохотала — ну надо же, какие проблемы! Будь она на его месте, уже взяла бы ружьё, «пьяных» пуль к нему, лук с отравленными стрелами и тесак, и пошла искать этого зверя, кем бы или чем бы он ни был, а не сидела и не думала, отсылать гранд-шефу почтового голубя или нет. Она бы сама разобралась с проблемой и имя своё увенчала славой! И тогда, наконец, все поняли, кто достоин быть главой стейта, отметя всякие глупые предрассудки.
Но внешне никак не проявила своих эмоций, лишь уважительно склонила голову, показывая, что внимательно слушает.
Отец не мог решить, отсылать ли донесение в Центр. Он боялся! И Идона точно знала кого — Дукса, гранд-шефа планеты. Уже не однажды уважаемый Мариджн так же сутулил плечи над посланием в Центр, размышлял слать или не слать, прочтёт ли гранд-шеф на этот раз или снова оставит без внимания. Рассуждал и не замечал, что говорит сам с собою о том, что Дукс там, в столице, совсем зажрался и забывает о них, живущих на периферии.
Идона всегда брезгливо морщилась от осознания, что шеф Мариджн, этот велеречивый пустозвон и слабак, её отец. Это ещё одна ошибка Леса-Прародителя: у неё, такой сильной, смелой и решительной, такой слабовольный и мягкотелый отец. Как вообще можно быть таким?
Сейчас речь шла не просто о том, обратит ли гранд-шеф, по слухам — мерзкий старый мухомор, — своё внимание на их проблему. Масштабы беды давали повод задуматься вообще о выживании стейта, если потери столь велики — почти полностью два поселения людей погибли.
Идона, которой точные науки не очень давались, сейчас на удивление легко сложила два и два: не будет людей — не будет стейта, а значит, и её честолюбивые планы провалятся. И потому поспешно и слишком резко бросила:
— Конечно, нужно сообщать! Дукс — вершина власти на планете. Он должен знать всё, что происходит! Если ты, отец, и другие главы стейтов будете скрывать новости, то как гранд-шеф сможет оценить состояние Леса и принимать решения?! Если ты отвечаешь только за наш стейт, за каких-то несколько поселений, то он — за всех! Поэтому я считаю, что стоит любую новость отсылать в Центр.
Отец задумчиво смотрел на неё, на её сурово сдвинутые брови, сжатые кулаки, на всю её хоть и стройную, но неженственную из-за доспехов фигуру. Для Идоны эта задумчивость значила только одно — у шефа зреет какая-то мысль.
— Сообщить нужно, это ты правильно говоришь, дочь моя. Гранд-шеф должен знать, конечно, что творится на землях Леса-Прародителя. Но если бы грандом был не Дукс… Ты его просто не знаешь.
Голос отца предательски упал почти до шёпота. Он боится! Торжествуя, Идона улыбнулась и дернула подбородок вверх. Её взгляд сочился надменностью.
— Взял бы меня с собой на форум в Центр, узнала бы. А так… — она перевела взгляд на большое окно, за которым шумел Лес-Прародитель, Лес-великан, закрывавший собой небо.
Продолжительная тишина заставила Идону обернуться и снова взглянуть на отца. Тот всё ещё внимательно изучал её. И она вспыхнула:
— Ты боишься гнева какого-то старикашки?!
Отец хмыкнул и поджал губы. Сказал с усталым вздохом:
— Боюсь? Вряд ли это можно назвать страхом. Но всё же предпочту не встречаться с его гневом. Он владеет самой большой сілой на планете, и это надо учитывать.
О, дипломатичность! Снова эта драгоценность главы стейта на Юге Влажных Лесов — дипломатичность! Идона в который раз разочаровалась в отце, в который раз её детский кумир, уважаемый Мариджн, самый сильный и могущественный человек на свете, свергался с пьедестала.
— И какое же решение ты примешь, отец?
Она снова говорила сдержанно и вежливо. Только за вежливостью пряталось хорошо скрытое презренье.
Глава стейта и, по нелепой случайности, её отец задумчиво разложил веером бумаги с донесениями на столе. Они очень красиво сочетались по цвету и фактуре — желтоватые, волокнистые листы и украшенная дивной резьбой столешница, и отец, полюбовавшись, собрал донесения в одну стопку, скрутил трубочкой, остукал полученным рулончиком по самой толстой жилке на поверхности стола и поднял глаза на дочь.
— Я подожду. Вдруг это единичное явление.
Глава 2
Дукс
Весь путь до офиса Дукс напряженно размышлял. Новая идея, пришедшая сегодня под утро была очень интересна, но и очень сложна в реализации. И эта короткая прогулка от дома до лаборатории, что обычно его раздражала, сегодня была как нельзя кстати: идея была слишком сырая, а ходьба хорошо успокаивала эмоции.
О, эти женщины! Идея пришла прямо во сне и, едва оторвавшись от перины, гранд-шеф сел записывать появившиеся мысли. Их было много и все — очень интересные. Дукс спешил, боясь забыть что-то или потерять мысль, чернильный сок брызгал с острого хвостика ручки, пачкал тонкие листы бумаги, иногда даже протыкал их, но великий учёный не обращал на это внимания, торопясь зафиксировать мысль. И он почти всё успел, уже задыхался от восторга, чувствуя, что он в шаг от открытия.
Но тут пришла эта ужасная женщина и принесла завтрак. И, конечно, сбила его с мысли! Ах, как Дукс разозлился! Раскричался, швырнул тарелкой в дуру, что так неосмотрительно оторвала его от важного дела. Жаль, не попал — хоть и немолода была, а ловко увернулась, отрыжка цуккана. За столько-то лет натренировалась…
И вот теперь мерные шаги по заросшей зеленью улочке приносили умиротворение, шепот Леса-Прародителя приводил в гармонию душу, а мысли снова устремились к родившейся ночью идее. Дукс неосознанно прибавил шагу, спеша к рабочему столу, журналу наблюдений
