законами дружить!
«Уж поверь ты мне, Братишка
взялся как-то «за умишко»!
Но, итогом той попытки
стали гнусные улыбки!
А «чинуши», всем напором
были яростны упором
– что, своими я годами
лишь клеймо себе поставил,
и, чтоб топал я туда -
где такие же, как я!
Так, в лесу и оказался!
Так, в разбойники подался!
Коли, не кому любить?
– значит, так тому и быть!»
Возразил тут Феофан
бросив на пол свой кафтан:
«Те, кто гонит и обходит
– те, и перхоти не стоят!
И на то – один судья!
– это точно знаю я!»
Да, ты вправе отомстить
дабы всех передавить!
Да, ты можешь всё забрать
дабы чтоб-то доказать!
…но, итог у той «войны»
лишь могильные кресты!
А попробуй стать другим
– тем, кто в сердце не остыл,
тем, кто выше той причины -
что назвали Дурачины!
Ты же в силах, Брат, понять -
что уж пОлно воровать?»
Атаман же, всё внимавши
– где-то совесть услышавши,
лишь ответил погодя
– руку нАсердце кладя:
«Ты пойми, я не остыл!
– просто, сердце утомил
от того, что лишь теряю
и ничем не заменяю…
Да, была тогда причина
чтобы рано стать «мужчиной»…
Но потом, всё так сложилось
что та «дверца» не закрылась,
утянув во царство лжи
и награбленной моржи,
В коем я решил остаться
чтобы людям не мешаться,
дабы жизнь, на радость дня
посвятить лишь для себя!
Но, сейчас я понимаю
– как словам твоим внимаю,
что пора бы мне менять
и для «нового» рождаться!»
И, с уверенным лицом
выйдя с хаты на крыльцо,
он озвучил своим «братьям» -
что не хочет супостатья,
и решил он прекратить
грабить души и кутить!
А, для тех, кто так же «дышит»
и иного в жизни ищет,
дал команду собираться
и в дорогу выдвигаться!
– чтобы вместе им в «пути»
новый смыл обрести.
Ну, а тех, кто остаётся
– тех, судить он не берётся,
попросив у них прощенья
за такое вот решенье!
Рано утро, лишь проснувшись
– лучик солнышка вдохнувши,
так всё странно получилось
что сомненье растворилось!
Выйдя с хаты на крылечко
вдруг, услышал он сердечко:
«Ты не должен опасаться
и того сейчас бояться!»
– и, с того, дышать аж трудно
в эти новые минуты…
Во дворе же, всемером
и с подаренным конём,
верны люди ожидали
и решенье оглашали:
«Будь и дальше нам главой
и веди нас за собой!
Будем жить, как ты укажешь
и вторять, коль то покажешь!
В том, и есть для нас решенье
и не будет в нас сомненья!»
Лишь с другими попрощавшись
– от эмоций не сдержавшись,
дав хлыста своим коням
поспешили к «новым дням»!
Глава IV
День скакали, и другой
через лес, через глухой,
через гущи и поля
– лишь мелькали тополя!
Фан же, ведал новым «Братьям»
как им жить без супостатья,
и, что важно понимать
чтоб закон не нарушать!
В общем, был тот диалог -
как один большой урок.
Вскоре, город показался
и столицей оказался
царства дивного, иного
но, по духу, им родного,
Много, множество причин
показал им дивный мир!
Ах, столица хороша!
– словно есть у ней душа?
Глазки радует тот мир
из прекраснейших картин:
– много дивнейших узоров
на дворах и на хоромах;
– много деток и людей -
что живут на радость дней,
И, всю эту благодать
– то, не взять и не продать!
Попросились на постой
в дом старинный и пустой,
убедивши лишь словами
стать хорошими жильцами!
Восемь месяцев прошло
– дружно жили, хорошо!
Удивительное чудо
– словно дар из ниоткуда,
Получили новых знаний
за сердечные старанья,
лишь за то, что через чувство -
называемым искусство,
подавали в этот мир
много «радостных картин»!
Но постойте! – те злодеи
– что иначе жить посмели,
Как же им, да без клейма
сия благость то дана?
Сложно, право, то понять
тем, кто волен осуждать!
Только, Фан обеспокоен
– совесть мучает героя:
«Неужели стоит сдаться
и домой не воротаться?»
И, собравшись для решенья
– чисто братским обсужденьем,
заключили – не держать
– лишь удачи пожелать!
Поклонившись дому, Фан
Братьям и честнЫм делам,
сел на чёрного коня
и поехал в те края -
где ни разу не бывал
и не ведал, что искал.
Глава V
Долго ль коротко скитался?
– на войне он оказался,
где, порою, для людей
очень мало светлых дней…
Вы поймите, «в серость дней»
жаль бывает тех людей,
коим, в деле б развиваться,
да во внуках возрождаться!
И, заветами пред Богом -
что укажут «путь-дорогу»,
создавать себе во дни
то, чем сладостны они!
Фан не стал искать пути
дабы «крАешком» пройти,
и, желаньем помогать
начал «смысл» обретать.
Месяц там прошёл, аль два?
– не заметил он тогда…
И, тем людям помогая
и их судьбы познавая,
он обрёл в себе познанье
– что сложилось в пониманье:
«Саблю многие возложат
да и жизнь свою положат,
коли враг, обретши сил
вдруг за шею укусил!»
Но случается, что враг -
это просто лишь солдат,
что приказы исполняет
но всех «тонкостей» не знает!
И ночами, те солдаты
– в большинстве своём «ребята»,
тоже видят те же сны
из родимой стороны,
И, мечтами, что потом
воротяться в отчий дом,
лишь на то себя толкают
– что, порой, не понимают….
Но, и время, и лекарства
не дают покой в убранство,
ведь ничем не заглушить -
то, чего им не забыть…
Не забыть, во век, друзей -
что погибли средь полей!
И того, когда их взоры
под гранатные узоры,
словно близких призывают
– а кругом, лишь ад пылает…
И, в том самом «откровенье»
вдруг открыто на мгновенье -
что вокруг – лишь смерть и мука
доблесть, гордость и разлука,
Всё повязано в одно
– словно это лишь дано?
Словно, этим пониманьем
– через видимость страданий,
появляется та нить
чтобы только победить!
Как-то раз, в нелёгкий день
не хватило там коней,
Фан, тому не сомневаясь
взял оглобли, запрягаясь,
и повёз лечить людей
средь «безжизненных» полей.
Тут!!! Вдруг свист протяжным воем
что несёт лишь смерть героям,
Был далёк… и стразу близок
– за секунду ставши низок,
превратился в громкий взрыв
– землю, пламенем разрыв!
И, на миг, «всё» прекратилось…
Но
