Ознакомительная версия. Доступно 63 страниц из 312
в благости и единении со Вселенной, а значит, умершие сами виноваты. Нужно было молиться, медитировать и отказываться от излишеств еще рьянее.
Бунтовавших против нового режима строго наказывали. А порой и не успевали — просветленная и одухотворенная новыми истинами толпа успевала растерзать их на части до вмешательства Великих. Те, конечно, для виду сурово отчитывали провинившихся, но никакого наказания за убийство хулителей нынешней власти не было.
Тем временем вечерело.
Автобус уже катился по центру города. Ехать до дому оставалось минут двадцать — на окраину, потом через холм и мимо полупустого торгового центра. Но тут в салоне грянула музыка. Казалось, она лилась отовсюду — торжественная и яростная, наполняющая собой пространство.
«Проклятье, пять часов!» — с тоской подумала Илона. Она глянула в окно — и похолодела. Автобус был на площади. Хуже не придумаешь!
Часть пассажиров тут же выскочила на улицу через открытые двери. Люди шли из соседних домов, выглядывали из окон офисов, стояли в дверях центрального отделения почты. Илона осталась на месте, только вытащила из рюкзака аэрозоль. Он не часто пригождался ей, астматику с детства, но женщина продолжала носить баллончик в сумке. Ибо в такое время, как сейчас, проще притвориться больной и слабой, практически инвалидом, к ним больше снисходительности, а значит, меньше спроса. Теперь Илона могла сидеть на месте и никуда не бежать, как остальные. В салоне, кроме нее, осталась только уставшая молодая мать с маленьким ребенком.
Пять часов. Пятница. Самое поганое время. Как она могла забыть?
К площади подтягивался народ. Люди плотным полукругом обступали огромный помост, на который блюстители Полиции нравов выводили двоих мужчин, женщину и подростка лет пятнадцати. Женщину сотрясали рыдания, мальчишка не плакал, но его била крупная дрожь. Мужчины стояли истуканами, словно смирившись с тем, что будет дальше.
— Бесы, ироды, да чтоб вы сдохли! — завизжала в толпе какая-то кликуша. Людская масса всколыхнулась, готовая кинуться на помост и разорвать стоящих в клочья — и в следующую секунду крики стихли, толпа расступилась надвое.
По живому коридору на помост шли Великие. Ростом выше человека, грациозные, с длинными молочно-белыми волосами, похожими на шелк, с большими голубыми глазами. Светлая кожа будто светилась изнутри, окутывая фигуры сиянием. Конечно же, в белых одеждах — что еще могут носить воплощенные совершенства? Великие плыли сквозь толпу, практически не касаясь земли, а люди смотрели на них, как на спустившихся с небес богов.
Илона усилием воли заставила себя отвернуться и проморгаться. Ну какая же зараза, смотришь и глаз не оторвать. И каким же серым и уродливым кажется все остальное вокруг! Она задумчиво посмотрела свое отражение в оконном стекле автобуса. Мрачное лицо возраста «между девушкой и теткой», сжатые в напряжении губы, пухлые щеки, вот-вот грозящие перетечь во второй подбородок. Они были такими даже десять лет и двадцать килограмм тому назад. Вот разве что глаза красивые — большие, ясные. Как однажды Великий на Испытаниях сказал: «Эталон чистоты и искренности, вам хочется доверять и идти за вами». Но цвета самого обычного, серого-зеленого, ничем не примечательного. Русые волосы с рыжеватым отливом, завязанные в неровно обрезанный хвост, едва доходящий до лопаток. В общем, смотреть тошно, как и на все, что происходит вокруг.
С площади раздался голос. Бархатный и обволакивающий, мужской, он почти осязаемо проникал под кожу, одурманивая, вызывая тихое блаженство и желание слушать его бесконечно. Да что ж за пакость такая?! Илона быстро обхватила губами носик аэрозоля и сделала два нажатия на кнопку баллончика. По языку растекся мерзкий вкус ментола. Зато голова моментально прояснилась.
— Любимые наши дети, — говорил один из Великих. — Мы служим Вселенскому Закону и Порядку, день и ночь охраняем вас от скверны и зла. Мы ведем вас в светлое будущее, к закономерному итогу — когда вы станете равными нам, такими же могущественными и добрыми. К великому сожалению, до сих пор есть те, кто отказывается от выбранного пути, загрязняя своими выходками и безразличием к судьбе мира высокие вибрации Земли, и тем самым отодвигая коллективную эволюцию и переход к более качественным энергиям. Разве не предупреждаем мы вас денно и нощно о том, как опасна скверна для неокрепших умов и несовершенных тел?
Толпа, будто очнувшись от гипноза, одобрительно заревела.
— Увы, не все прислушиваются к нашим предупреждениям. Эти четверо безумцев были пойманы, когда внушали своим соседям, будто мы враги и захватчики, и несем только зло, так как не позволяем травить детей так называемыми антибиотиками, чистым ядом для нашего тела!
Из толпы то тут, то там начали раздаваться крики с оскорблениями, кто-то кинул яблочный огрызок, попавший женщине по лицу. Она только вздрогнула и сжалась еще сильнее, продолжая плакать.
— Полно, дети мои, полно! — успокаивающе поднял ладони Великий. — Не стоит славить бесов гадкими выражениями, это ведь тоже вредно для наших и ваших вибраций. Кто это сказал — обязательно прополощите дома рот с лавандой и ромашкой, и сделайте медитацию на умягчение гнева. А теперь мы продолжаем. К сожалению, никак не можно терпеть такое кощунственное надругательство над нашими устоями, над нашей совместной работой. Эти люди признаются виновными в совершенных преступлениях и приговариваются к казни через сожжение. Но мы милосердны — они не будут ничего чувствовать при этом. И готовы пощадить дитя, которое оказалось здесь исключительно по вине своей семьи, злобных хулителей порядка и справедливости.
Мальчишка на помосте поднял голову. Высокий, худощавый, с шапкой светлых волос, прикрывавших уши. Одежда его была в грязи, а на скуле наливалась сиреневым ссадина.
— Чадо, ты еще можешь искупить вину своей семьи, — ласковым голосом обратился к парню Великий. — Ты будешь много трудиться на благо общества, ежедневно до конца жизни возносить покаянные молитвы и медитировать, взывая ко Вселенной о прощении. Отринь лживые убеждения, откажись от своей семьи, сделай первый шаг к очищению, и будешь спасен.
Илона замерла, сидя на лавке. Мать с ребенком тоже застыли, как истуканы. Стало тихо, словно все живое в радиусе километра вдруг перестало не только говорить, но и дышать.
Подросток оглянулся на остальных.
— Сынок, соглашайся! — закричала женщина на помосте, вновь заплакав.
И тогда он поднял голову и сжал кулаки. Из-под длинной челки блеснули прищуренные от злости глаза.
— Пошел ты! — выкрикнул мальчишка. — В жопу твои медитации и молитвы! Это из-за вас умерла моя сестра! Лучше сдохнуть, чем жить под вашей властью, уроды лицемерные!
И плюнул прямо на белоснежный плащ.
Вся площадь ахнула, как один человек.
Великий печально вздохнул, поводя рукой над плевком, и тот мгновенно исчез.
— Очень жаль, —
Ознакомительная версия. Доступно 63 страниц из 312
