цвета в них почти не осталось.
Раскрылась протянутая ладонь. Вихрь сжатой в тугой комок силы Вайкула покачивался над пальцами, обещая мне нехилую мощь.
«Бери. Просто. Так.»
«Я — воин…»
«Оставь это мне», — отмахнулся Стрибор, — «Магия проще, чем ты думаешь. Тут и твоему Сумраку хватит».
Мавша явно была невероятно дорога Стрибору.
«Жди, южный бог ветра, и я призову тебя», — ответил я, принимая дар бога и чувствуя, как вихрь всасывается в кожу, пронзая вены острой болью. Обретение могущества никогда не бывает безболезненным.
* * *
«Чем больше лайков, тем быстрее соображают варвары» © Хморок, грозный северный бог мрака
Глава 2
Солебрег представлял из себя типичный приморский городок, провонявший рыбой и прочими дарами моря. Ещё на подходе к городской стене можно было встретить частые лавки с вывешенной сушёной рыбой, устроенные прямо из повозок. Ценник «целая связка за медяк» очень искушал, а голод требовал своё.
Как бы там ни было, кошелёк того воина был пока нашим единственным состоянием. Вытряхнув на ладонь его содержимое, я обнаружил три серебряных и кучу… один, два, три… пятнадцать медяков.
Вот же смердящий свет, а ведь в караване работорговцев мы нашли тогда настоящее богатство, в сравнении с этим. Но всё посеяли… Помнится, будучи Тёмным Жрецом, я вообще не считал деньги — это был те власть и сила, после которых богатство уже не имело значения. Оно просто было.
Со вздохом подняв связку, я усмехнулся. После ночи в чесночной башне этот запах казался благовониями. Отдав медяк за рыбины, мы свернули с дороги, взяв курс на заросший холм, высившийся за редкими крестьянскими хижинами.
— На ночь в трактире хватит, — сказал бард, растянувшись на траве, — Ну, здесь, за стенами, точно хватит.
Я расположился так, чтобы видеть дорогу, по которой утренний народ из окружных деревень подтягивался в город. Точнее, они большей частью уже тянулись обратно — крестьянская жизнь начинается по прохладе, ещё до первых лучей солнца, а вот мы припозднились.
Хоть Солебрег и был окружён стеной, но народ спокойно жил и снаружи. Видимо, три царя Троецарии довольно хорошо заботились о безопасности своих подданных.
Причём здесь, снаружи стен, дома располагались свободно, рядом с некоторыми чуть ли не пахотные угодья были. А там, в городе, наверняка лепились друг на дружку.
Ворота в Солебрег отсюда было плохо видно, но я разглядел небольшую очередь на въезде. Стража досматривала товары, естественно, забирая свою долю за старания.
— Так-то ночь, чтоб с горячей водой, да с чистыми простынями… — взгляд Виола игриво стрельнул в сторону Креоны, — Это пять-шесть медяков, как договоришься. Но едва стену перешагнёшь, и всё… Не меньше серебряного отдашь.
Я слушал его, пытаясь установить какую-то пропорцию между медяками и серебром, но вопросов пока задавать не спешил.
Зашуршали рядом кусты, мы обернулись. Раздался крик, а потом за листвой со смехом пронеслось несколько мальчишек, дубася друг друга палками.
Проводив их взглядом, Виол продолжил:
— А чтоб вина или пива попить, так ещё придётся добавить… А нас четверо, — тут его глаза скользнули по мне, — То есть, почти пятеро. Здесь ещё переночуем, а в городе мы останемся без средств к существованию.
— Мы… — многозначительно повторил я, — Бард ты или не бард? Ты за один вечер в трактире должен заработать больше, чем мы оставим за ночь.
Тот сразу сгорбился, тяжко вздохнув:
— Да я б и рад. Сердце у самого так и рвётся к струнам, но струн-то у меня… эх, одна Маюнова на плече и осталась. А хорошая лютня, она ведь как меч стоит, если не больше.
Я хмыкнул:
— В пределах городской стены безопаснее.
— Ну, кто ж спорит? Вот только, скорее, там и будут искать.
— Искать будут везде. Если они знают, кого искать, — и мы уставились на Дайю, которая сидела рядом с молчаливой Креоной, едва не прижимаясь к ней, и с интересом разглядывала местную жизнь. Наверняка эта жизнь отличалась от той, что была у неё в Лучевии… Хотя, сдаётся мне, принцесса и у себя-то в стране толком не знает, как живут её крестьяне.
Да уж. А много ли ты, Всеволод Десятый, думал о том, как живут в твоей провинции?
— Это были, наверное, войска моего дяди, — сказала Дайю, заметив наш взгляд, — Я нужна ему, чтобы он уговорил моего отца сойти с трона.
— Дядя — это брат твоего отца?
— Да… Младший.
— А ещё братья у твоего отца есть?
— Да, младшие…
— Знаешь, — сказал я, задумчиво колупая рыбину, — Я бы на месте твоего отца просто казнил бы дядю.
Креона с Виолом уже явно привыкли слышать такое из уст святолиственника, а вот девчонка уставилась с изумлением. Впрочем, она не зря была принцессой, и её отец наверняка на образование не скупился. За её чёрными глазами читался проницательный ум.
— Но закон… — начала было она.
Я перебил:
— Подослал бы ночью убийц, чтобы дядю такого потом выловили в ближайшей реке. И чем тише это сделаешь, тем больше понимания у другой челяди — мою дочь лучше не трогать.
Сам я при этом подумал о Бездне. С ней такое не провернёшь.
— Весь Совет в руках дяди, — вздохнула Дайю.
Я хотел было сказать, что это говорит о слабости её отца, но промолчал. Раньше я бы сказал не задумываясь, теперь же старался соответствовать статусу лиственника. А значит, требовалось быть помягче.
— А может ли быть такое, что людей подослал какой-нибудь другой брат? — спросил я.
Девчонка замотала головой, хотя я заметил секунду растерянности. Просто, насколько мне показывал мой опыт, в таких делах истинные виновники не те, на кого все показывают пальцем.
Послышались крики, донеслось лошадиное ржание, и мы подняли головы. От ворот, грубо разгоняя заснувших крестьян, по дороге из города нёсся целый конный отряд, не меньше тридцати воинов.
Узнали о смерти Вайкула? Получили известие о том, что в окрестностях вражеский отряд? Я этого не знал, но почуял, что всё же в стенах города будет безопаснее. Если нас и будут искать, то отдельные лучевийские шпионы. А кнез Солебрега, скорее всего, о нас даже и не знает — Вайкул и Мирон сделали всё, чтобы так и было.
* * *
Всё же действительно оказалось, что город — это стихия Виола. Через стражников я не рисковал пройти в таком потрёпанном и израненном виде, но бард лишь успокаивающе помахал руками. Мол, не беспокойся…
— Будет тебе ночь в трактире, громада, — спокойно сказал он, разминая пальцы, — Видит Маюн.
Он затребовал у меня всю медь, а потом исчез, слиняв в сторону городских ворот. Никакого подвоха я не ощущал, а уж в таком деле меня интуиция пока не подводила. Сейчас нам всем требовалось освоиться здесь, и приходилось пока держаться друг друга.
— Неужели мои уши обрели отдых? — проворчала Креона, проводив взглядом барда.
Дайю возилась с Кутенем, который теперь, когда наелся Тьмы из банки, а потом ему ещё достался кусочек силы мага, легко ерошил причёску принцессы. Она распустила волосы, и под её хохот цербер заматывал ей лицо длинными чёрными локонами.
Я не был против. Это хорошо тренировало мелкого Кутеня, он сегодня отлично показал себя.
— Кто это? — спросила Креона, — Я не вижу… Вроде бы тень.
— Цербер, пёс из глубин Тьмы, — спокойно ответил я, — Тот, кого я принёс с собой.
— Моркатова стужь… Пёс? — глаза Креоны расширились, — Так ты и вправду…
— Хморок? Не знаю, чародейка, но мне об этом сказал уже второй встреченный мной бог.
Не знаю, что её удивило больше. То, что я воплощение давно ушедшего Хморока, или то, что я так легко общаюсь с богами.
Снова зашуршали рядом кусты. Испуганный детский топот удалялся, и я с сомнением проводил его взглядом. Десятый бы вскинул руку, и Тьма пожрала бы подслушивающего наглеца. А вот проповедник Малуш должен понимать, что дома этому чертёнку всё равно никто не поверит — посмеются над бреднями, а скорее всего всыпят по самое не балуй, чтоб не поминал нехорошего северного бога.
Ещё ватага детей пронеслась мимо, правда, за ними с криками бежала уже вполне взрослая и очень недовольная женщина. Кажется, хозяйка домика под холмом, и, кажется, у неё стащили курицу.
— Не для этих мест эти разговоры, — буркнул я, — Потом.
— Как говорят у нас в Лучевии, — сказала Дайю, над которой, заплетаясь в корявую косу, подымались её волосы, — Если хочешь поделиться секретом,
