людей все проверить. Если он заподозрит правду, все погибло. Арат мигом нашелся. С самым беспечным видом он отправился на рынок. Шпионы незаметно последовали за ним. Они увидали, как Арат останавливается около то одной, то другой лавки и заказывает самую изысканную закуску, вина и венки для гостей, приглашает флейтисток и танцовщиц. Шпионы поняли, что Арат готовит какую-то большую пирушку. Они отправились домой, посмеиваясь.
— Вот уж поистине, — толковали они дорогой, — нет ничего трусливее тирана, если даже Никокл, владея таким обширным городом и такой силой, боится мальчишку, который проматывает свое содержание изгнанника на попойки и удовольствия (Plut. Arat. 6).
Был уже вечер. У Полигнотовой башни собралось наконец все войско. И тут перед ними появился Арат. Когда люди окружили его, он негромко объяснил, куда они идут на самом деле. Все пришли в ужас и чуть было не разбежались. Но Арат в ловкой речи так искусно доказывал слабость врага, сулил им такие соблазнительные награды, что они остались. Но лишь только они тронулись в путь, какие-то люди выскочили из укрытия и стремглав бросились им наперерез. Оказалось, что это те, которые должны были остановиться у садовника и запереть его вместе с собаками. Они подлетели к Арату и сообщили, что садовника-то они заперли, но шавки в руки не дались и убежали. Снова воинов охватили страх и смятение. Снова они готовы были повернуть вспять. И снова Арат бросился их успокаивать. Он уверял, что собаки, конечно, убежали далеко и они успеют проникнуть в город до их возвращения.
Солнце село, но взошла луна, огромная и яркая. Все было видно, как днем. Пришлось ждать ее захода, а заходила она только под утро. Времени было в обрез. Наконец луна скрылась. В полной темноте воины подошли к стене и отыскали указанное соглядатаями Арата место. Они стали поспешно распаковывать ящики, вытаскивать и собирать лестницы. Вот лестницы уже прислонены к стене, первый воин встал на ступень, и вдруг лестница заскрипела и угрожающе закачалась. Стало ясно, что двоих она не выдержит. Значит, надо было взбираться по одному, а сколько времени это займет? Солнце вот-вот взойдет. И тут раздался пронзительный лай. Это были собаки садовника. Они подняли такой визг, такой шум, что казалось сейчас переполошат весь город. А люди Арата были уже на верхних ступеньках! И действительно, «зазвенел колокольчик, замелькали многочисленные факелы, раздался шум голосов и лязг оружия». Воины, вспоминает Арат, замерли на лестницах и перестали дышать. Оказалось, что это начальник стражи со своим отрядом проверял караулы. Но вот отряд прошел мимо, вот уже шаги удаляются, шум затихает вдали. Их не заметили! И они спрыгнули на землю. Небо уже совсем посветлело. По всему Сикиону пели петухи, а в город успели спуститься всего 40 человек. Но Арат уже не мог ждать. Соскочив с лестницы, он бросился прямо ко дворцу тирана. Его маленький отряд напал на охрану тирана и связал ее. Услыхав шум, тиран вскочил, открыл люк подземелья и давно приготовленным ходом бежал из города. «Тут уже занялся день, и театр наполнился народом, который был встревожен неясными слухами, но ничего достоверного о происходящем не знал, пока не выступил вперед глашатай и не объявил, что Арат, сын Клиния, призывает сикионян к освобождению. Тогда поверив, что давно ожидаемый час настал, граждане толпой ринулись к дверям тирана и подожгли дом. Дом быстро запылал, и столб огня поднялся так высоко, что его увидели даже жители Коринфа» (Plut. Arat. 7–9).
Выяснилось, что ни одного убитого не было ни среди осаждающих, ни среди осажденных. Арат был счастлив — он не обагрил рук междоусобной кровью (251 г.). В освобожденном городе разыгралась любопытная сцена. Сикион был Флоренцией древности. Там была знаменитая на весь мир школа живописи. За сикионскими картинами охотились великие цари и богатые коллекционеры. Сам Арат, как истый сикионец, был большим любителем искусств, собирал картины и считался тонким ценителем. Неудивительно, что сейчас он сразу же отправился в картинную галерею тиранов. Одна картина сразу привлекла его внимание. Это был истинный шедевр, и Арат не мог оторвать от нее восхищенного взгляда, очарованный изяществом фигур и гармонией красок. И вдруг он вздрогнул. До него вдруг дошло, что же изображено на картине. Художник нарисовал колесницу, на колеснице ехала сама богиня Победа и чуть ли не в обнимку с ней — тиран! Возмущенный Арат велел немедленно сжечь мерзкое полотно.
Вместе с Аратом коллекцию осматривал один художник, большой его приятель. Он пришел в ужас, стал молить Арата одуматься — эта картина, говорил он, жемчужина всего собрания, к ней приложил руку сам великий Апеллес. Бедный художник плакал, чуть на колени не становился, Арат был неумолим. Служители уже поднимали злополучную картину, вдруг художник закричал, что он придумал. Вынув кисти и краски, он мигом на глазах у изумленной публики замазал тирана, а вместо него нарисовал пальму. Арат смягчился. Картину водворили на место. Правда, если присмотреться, у пальмы видны были ноги. Но на такие мелочи суровые тираноборцы не обратили внимания (Ibid. 13).
После освобождения Сикиона Арата обступили тяжкие заботы. Уничтожение тирании было только первым шагом, главные же трудности ждали впереди. При тиранах огромное число сикионцев находилось в бегах. Сейчас, окрыленные неслыханной новостью, они поспешили домой. Увы! В их домах давно уже жили другие люди. Возмущенные изгнанники хотели немедленно выгнать новых хозяев вон, а те кричали, что живут здесь уже много лет и куда же им теперь идти? Казалось, вот-вот вспыхнет новая смута и начнется кровопролитие. И тут у Арата родился план. Как только он начал борьбу с тиранами, он автоматически стал врагом македонского царя, «который был для них как бы поставщиком содержания и жалованья» (Polyb. II, 44, 3). А злейшим соперником македонскому владыке был в то время Птолемей Египетский. Арат тут же снарядил корабль и отправился в Египет. По дороге, однако, случилось с ним новое приключение. Разразилась страшная буря. Маленький корабль швыряло из стороны в сторону, волны ревели, а утром, когда буря утихла, Арат и его друзья увидели, что их прибило к какому-то берегу. Осмотревшись, Арат понял, что море сыграло с ними злую шутку. Они находились у островка, принадлежавшего Македонии. Вдали была македонская крепость. Путешественники увидели, как оттуда вышел отряд и направился к их кораблю. Арат не стал его ждать. Он спрыгнул на берег и бросился бежать к соседнему лесу. Он не ошибся. Первым вопросом начальника отряда было: «Где Арат?» Спутники отвечали, что Арат сейчас на Евбее. Но
