окончательно приковал Колю к скамье, однако ему не хотелось выдать своей заинтересованности перед игуменом:
– Правильно полагаете.
– Но почему Вы здесь, а не со всеми?
– Не особо заинтересован. Всё рассказываемое можно в интернете прочесть. – Сказал Николай так, словно это было очевидно для всех.
– Хм… – Монах поднял глаза к небу, коснувшись кончика своей бороды.
Мальчик непроизвольно повторил за старцем и увидел над собой красное-красное зарево. Он так сильно залюбовался небом, что когда игумен, не опуская головы, заговорил, Коля от испуга дёрнулся:
– Вы, Николай Игоревич, так в этом уверены? – Задумчиво спросил игумен.
– Абсолютно, – горячо воскликнул мальчик, – и не надо сейчас говорить про вранье в сети и искажение информации, отец Евгений.
Игумена нисколько не удивила подобная реакция Коли, и он спокойно ответил:
– Отец Андрей, экскурсовод ваш, превосходный рассказчик, и прослушивание его экскурсий – уникальный опыт. Многое теряете, молодой человек.
На это Коля ничего не ответил, так как посчитал бессмысленной всю эту тему: конечно, ему будут советовать слушать экскурсовода и говорить, какой он хороший, чтобы экскурсии продолжали приезжать.
Мальчик и старец продолжали молча сидеть. Николай осторожно посмотрел на игумена: тот сидел не только молча, но и совершенно неподвижно, словно здесь была только его физическая оболочка, а душа вышла погулять.
– А давно Вы стали игуменом, отец Евгений? – Не сдержался Коля и нарушил молчание.
Сначала Николай подумал, что монах не услышал его вопрос, так как совершенно никакой ответной реакции не последовало. Однако несколько мгновений спустя жизнь вернулась в старца:
– Не могу сказать.
Настоятель монастыря взглянул на мальчика и увидел на его лице разочарование:
– Не потому, что нельзя, а потому, что я и не помню уже. В таких местах время течёт совершенно иначе. Зима-лето, зима-лето. Сначала считаешь, а потом осознаешь всю бессмысленность этого.
– Вы и дней рождения не отмечаете? – Вырвалось вдруг у Коли.
Губы игумена тронула лёгкая улыбка:
– Мальчик мой, ты правда думаешь, что в монастырях только и мыслей, что о днях рождения? Нет, конечно, когда приходят новые служители, они продолжают какое-то время праздновать, но со временем и они забывают об этом. Это чудесный праздник, но с возрастом стараешься меньше напоминать себе, что твои лучшие годы далеко позади.
– И то верно, – согласился Коля.
Подул сильный вечерний ветер, собирая по пути одинокие пушистые снежинки. Мальчик закрыл щёки руками. Наступила тишина, и мальчик, сидя всё в том же положении, спросил:
– Если честно, Вам нравится Ваша работа?
В этот раз было видно, что игумен глубоко задумался, и поэтому молчит. Вдохнув он начал:
– Что я могу тебе ответить на этот вопрос… Слово "работа", как и прежде "должность", не совсем уместно. Существует понятие долга. И то, чем я занимаюсь, является долгом, не работой. Нравится, не нравится, но я должен.
Отец Евгений задумался, и когда понял, что добавить больше нечего, утвердительно кивнул. Этого мальчик и ждал:
– Простите, но кому Вы должны, – сгорая от непонимания, воскликнул Коля, – неужели Богу?
– И ему. Но ты не совсем верно ставишь приоритеты. Должен я прежде всего людям.
– Не понимаю, – совершенно запутавшись, сказал Коля.
– А вот я начинаю потихоньку понимать тебя, мой мальчик, – ответил игумен. – Ты в своей голове пришёл к какой-то ультимативной истине, к которой пытаешься подстроить весь мир, но, боюсь, всё чуточку сложнее. Вот смотри. Ты был уверен, что я отвечу: "Да, я должен Всевышнему". Поэтому, когда ответ оказался иным, ты и растерялся. По всей видимости, к тому же, ты убеждённый атеист.
Коля как-то испуганно посмотрел на старца.
– Не буду я тебя за это с территории монастыря выгонять и святой водой брызгать, – покачав голов, сказал отец Евгений. – Красиво здесь, правда?
После этих слов старец окинул взглядом местные виды, то и дело останавливаясь на чём-нибудь: на особенно заснеженном дереве, на покрытом льдом озере, на последних лучах уходящего солнца.
– Да, очень, – без раздумий ответил мальчик.
– Вот видишь, согласен с этим. А место-то церковное, с Богом связанное. Разве это его портит?
– Нет, – искренне не понимая этих слов, закачал головой Николай.
– И с людьми так же. Верующий человек или нет – не столь важно. Куда важнее то, каким этот человек является.
– К чему Вы это…
– А к тому, чтобы ты перестал предвзято относиться к служителям Божьим, – без злобы ответил игумен. – Я всё понимаю, зачастую они оправдывают подобное отношение, но всех под одну гребёнку грести… Не по-взрослому, не находишь?
– Вы правы, – сдался мальчик. – Но для чего Вы это мне говорите?
– Мне кажется, ты убеждён в том, что все церковнослужители – бездумные фанатики или же бизнесмены, а если это ещё и настоятель монастыря, то он есть самый главный во всё этом безобразии. Так?
– Ну… – Замялся Коля, ибо именно так он и думал.
– Можешь не отвечать, по глазам вижу.
Монах вновь взглянул прямо в глаза Коле и в этот раз смотрел значительно дольше. Он будто хотел понять, стоит ли продолжать диалог с этим человеком. И, получив ответ для себя, игумен, переведя взгляд на небо, сказал:
– Далеко не всё так просто. Не всё так просто, – задумавшись и выдержав паузу, повторил отец Евгений.
Наступила тишина. Мальчик боялся прерывать её, так как видел по лицу собеседника, что тот сосредоточено о чём-то думает, и не ошибся:
– Многие, повторюсь, многие, но не все, священнослужители, правда, видят свой основной долг в служении Господу. И, по-своему, так и есть. Но, на мой взгляд, мы служим в первую очередь людям. Мы даём им самую главную вещь в жизни.
– Веру? – Спросил Николай.
– Хорошее предположение, правда, но нет. Мы даём надежду. Когда смертельно больной человек приходит к нам, желая излечиться, он ищет надежду на спасение или веру в Бога?
Видимо, на лице мальчика появилась какая-то гримаса, так как игумен, только взглянув на него и не дожидаясь ответа, сказал:
– Вера – это в большей степени средство для достижения своей надежды. И это не плохо. Плохо то, что теперь люди перестали делать что-либо, живя одной надеждой. Безусловная вера заменяет жизнь: люди перестают стараться, полагаясь на веру, оправдывая отсутствие чего-либо роком, судьбой, волей Божьей, которой же потом оправдывают и покрывают ужасные вещи.
– А как же Библия? – Спросил вдруг Коля.
– А что Библия? Это всего лишь книга. И совершенно непонятая, как кажется мне. Буквальная трактовка строк из неё привела к ужасным и нечеловеческим вещам. Стоит ли ей доверять после этого?
Николай был шокирован. Услышать подобное не то, что от рядового священнослужителя, а от настоятеля монастыря…
– Ответь мне
