Протискиваюсь наружу, задираю голову – там бледный далекий свет. Гляжу вниз: мимо скользит огромная глыба металла, распоротая в хлам, испускающая потоки воздуха. Где-то там нос уже ткнулся в дно, оттуда поднимается, клубясь, облако черной грязи, охватывая лодку, будто живая – и очень голодная – заждавшаяся тварь.
Но я думаю только об одном: поскорей бы выбраться на поверхность.
Заметьте, ребята: там, в глубине, никакого вам выпендрючего геройства! Нет, ну я не против, но только если на мне реутилизатор дыхания, и не на один жалкий вдох при тридцати метрах до поверхности. Нет, может, я бы и стал геройствовать, если б не тот случай пятнадцать лет назад. К черту, вот вам прямо и просто: я не стал отыскивать застрявших, вытаскивать раненых на горбу. Я даже и не думал про это. Просто на моем пути помехи, одни твердые и с острыми краями, другие мягкие и пушистые, но я демократ до мозга костей, мне наплевать и на тех и на других, я распихиваю их с полным равнодушием. Мне снова восемь лет, я умираю, я знаю нутром, каково оно, умирать.
Только не это, ради бога, только не это снова!
И вот я изо всех сил толкаю себя наверх. У меня даже ума не хватило ласты подхватить, я просто бью по воде парой нелепых обезьяньих лап и знаю только: вон там посветлее, а в другой стороне – темнее, и грудь мою распирает, вот-вот взорвусь, будто целый отсек воздуха заглотнул. Я и в самом деле едва не взрываюсь, с эмболией шутки плохи, но наконец вспоминаю: последний-то вдох я сделал под давлением, и чем ближе я к поверхности, тем страшней меня давит изнутри. Потому открываю рот. Открываю, и выблевываю мой драгоценный воздух в океан, и барахтаюсь как могу, стараясь поспеть за пузырьками, и молюсь, чтоб воздух из меня выходил быстрей, чем изнутри распирает. Трепыхаюсь, загребаю, пихаю воду под себя, и вдруг свет над головой становится неоднородным, зеленоватое сияние рассыпается на лучи, и они танцуют, клянусь Господом, они танцуют! Вдруг над моей головой – потолок, корчащееся зеркало, будто ртуть, и я проламываюсь сквозь него и, кажется, могу заглотить сразу все это чертово небо, и я так рад, что живой, да ты не поверишь, охрененно рад.
Клал я с во-от таким прибором и на Берендта, и на Чино, и даже на старину Левенворта, повернутого на всемирном заговоре. Я так рад остаться в живых, что не сразу замечаю, в каком кошмаре оказался…
Кстати: ты заметил – я слегка красноречивее обычного. Местами. Подумать только, «лучи танцуют», «корчащееся зеркало». Я раньше так никогда не выражался. А теперь то и дело переключаюсь, сам того не замечая.
Но уж в этом ты рубишь, правда? Обогащение словарного запаса – лишь побочный эффект. Еще одно напоминание, что я в своей голове больше не один.
А гнездятся там прежний «я», нынешний «я» и все, чем возомнили себя мои доспехи.
Ха-ха.
Имя нам – легион!
Кому: Коменданту кризисной зоны «Манхэттен»
Д. Локхарту.
От кого: Секретариат управления СЕЛЛ.
Дата: 21/08/2023.
Также: Исполнительный комитет «КрайНет».
Комендант Локхарт!
Следуя решению состоявшейся сегодняшним утром экстренной сессии Верховного суда и принимая во внимание ожидаемое в скором будущем объявление об этом президента США, морской пехоте США под командованием полковника Шермана Барклая надлежит начать высадку в районе Среднего Манхэттена. Миссию их можно описать как «гуманитарную интервенцию», хотя солдаты проинструктированы насчет иных возможностей и будут действовать по обстановке.
Несмотря на вопиющую неконституционность этих мер, Вам надлежит взаимодействовать с силами полковника Барклая и оказывать ему все требуемое содействие в той, однако же, мере, в какой оно не выходит за рамки Ваших полномочий.
Позволим себе выразиться ясно и просто: решение о применении вооруженных сил Соединенных Штатов на территории Соединенных Штатов исполнительный комитет, равно как и его сторонники в Конгрессе США, рассматривают как серьезную ошибку нынешнего президента, слишком слабого, чтобы в должной мере следовать законодательным новшествам, введенным его предшественником. Мы абсолютно уверены, что решение будет отозвано в самое ближайшее время.
До того времени, полагая, что Вам ясны рамки Ваших полномочий, мы рассчитываем на Ваши несомненные способности – справиться с экстренной ситуацией, как того требует Ваш долг старшего офицера и держателя акций нашей компании.
Я родился заново посреди ночи. Еще с дюжину наших всплыли и озираются по сторонам, пока я глотаю небо. Я прихожу в себя, а на поверхность выскакивают еще несколько, будто чертики из коробочки. Повсюду нефть, ее лужи испятнали воду.
Нефть в воде, но пылает небо.
Нью-Йорк вокруг нас – огромная черная опухоль. Большинство домов без света, на десяток приходится от силы пара тех, где еще светятся окна. Однако света хватает: лунное сияние пробивается сквозь облака, и сами они отсвечивают оранжевым, будто электрокамин. Если это от пожарищ, то, должно быть, полыхают целые кварталы. Даже с воды виден пылающий жилой дом вдалеке. Смотрится таким маленьким, спичечный коробок с ползающими по нему светляками. Невдалеке от берега офисная башня накренилась и уперлась в соседний дом, черный дым поднимается из сотни мест. С воды не разобрать, откуда именно, но вот куда он поднимается, видно хорошо: огромное черное покрывало над головой, на вид такое тяжеленное. Кажется: упадет наземь – расплющит напрочь все, еще стоящее.
– Матерь божья! – восклицает кто-то. – Что здесь случилось?
Левенворт! Старина, выбрался, тебе повезло!
Я обернулся, стараясь разобрать, откуда голос, но рядом со мной плавает не Левенворт, а что-то не военное и явно неживое. Оно даже и на человека не слишком похоже: глядит серыми бесформенными наростами, торчащими из глазниц, со щек тянутся пучки переплетенных то ли вен, то ли сухожилий, приросших к плечам, и все это похоже на… ну… э-э…
Ну знаешь эти огромные мощные мясорубки в супермаркетах? Туда сгружают остатки, обрезки, обломки костей, пихают в воронку наверху, а внизу решетка, и будущий гамбургер выползает оттуда пучком дряблых красных червей.
Так вот, оно выглядело вроде того.
Я вдруг замечаю: гавань вся усеяна этими раздутыми плавающими монстрами, половина тех, кого я принял за товарищей по оружию, – это обезображенные трупы гражданских. Я обед едва наружу не выметал, и думаю: может, все наши были правы одновременно? Может, это и синтевирусы, и ядерный удар, и заговор с переворотом, мать твою, ну отчего за компанию не подкинуть и девенвортовских сбрендивших биоморфов? Может, кто-то решил все сразу в дело пустить, чтобы уж гарантированно нас доконать?
Только сдается мне, это далеко не все, ох не все!
Тут кто-то завопил, я оборачиваюсь, ожидая увидеть новый кусок мертвечины и гнили, но вместо того вижу бурлящую от множества пузырей воду. Сперва думаю: это предсмертный вздох «меч-рыбы» со дна Гудзона, но вода все бурлит, и у меня вдруг мелькает проблеск надежды. Может, это наша субмарина пришла на помощь, кавалерия примчалась спасать несчастных поселенцев? Темная металлическая штуковина уже различима под поверхностью воды, снизу просачивается красный свет, а крошечная, забившаяся от страха в нору часть моего рассудка шепчет: не слишком-то оно похоже на рубку подлодки. Никогда таких не видел.
