Книга Улей - Грегг Олсен

Линдси Джекман удавалось дышать. Каким-то образом. Руки стискивали руль, сердце бешено колотилось, разум силился сосредоточиться на поставленной задаче. После утреннего звонка и предостережения лейтенанта она была рассержена, растеряна, убита горем.

— У вас с ним слишком тесные отношения, — подчеркнул Мартин Мэдисон тихим голосом. — Я сам осмотрю место происшествия.

— Я тоже поеду.

— Нет.

— Он же мой напарник.

— У нас труп на водопаде Мейпл. Дежурный введёт тебя в курс дела.

Пока она выезжала со стоянки департамента полиции Ферндейла, диспетчер подтвердил информацию о месте обнаружения трупа. Линдси остро ощущала подле себя пустоту незанятого пассажирского кресла.

Фантом конечности.

Она пыталась сбросить с себя оцепенение, которое обычно охватывает человека при известии о внезапной и необъяснимой утрате. Этим утром жена её напарника, с которым Линдси работала в одной связке почти десять лет, обнаружила труп мужа в их гараже. Он сидел за рулем своего внедорожника в облаке выхлопных газов.

Едва она усвоила эти голые факты, в голове замельтешили одни и те же мысли.

Черт побери, Алан!

Как ты мог так поступить со мной?

С Пэтти? С Полом?

Водопад Мейпл находился на реке Норт-Форк — притоке реки Нуксак, что протекала вдоль автострады Маунт-Бейкер, неподалёку от канадской границы. Направляясь к месту происшествия, Линдси снова стала прокручивать в голове информацию, полученную от диспетчера.

— По словам женщины, она, как ей кажется, увидела труп у подножья водопада. Она напугана. Она не уверена. Возможно, там ничего нет. Вы знаете этот водопад, детектив?

— Там вечно тусуются подростки, — ответила Линдси, завершив разговор просьбой прислать ей кого-нибудь в помощь.

Река Нуксак брала начало на тающем леднике в Каскадных горах. В её верховьях течение было сильное, пенящаяся вода имела цвет почти молочной белизны, но по приближении к заливу Беллингем, в который она впадала, река становилась более спокойной и прозрачной. Одним из самых живописных мест на ней был водопад Мейпл, достигавший в высоту ста футов. Летом и в выходные к нему стекалось много народу — не то, что в будни, особенно после столпотворения в День труда. Это же не Ниагара. Скорее, место паломничества местных жителей, а не приезжих туристов, гоняющихся за завораживающими красотами, хотя пьяные любители селфи из их числа, задавшись целью запечатлеть себя на фоне водопада, бывало, срывались и разбивались насмерть. За последние пять лет три человека погибли, сорвавшись с обрыва. Один подросток из Канады выжил, но теперь до конца своих дней будет делать селфи только в инвалидной коляске.

В общем, место это считалось опасным, но в том, разумеется, и крылся секрет его притягательности. В рекламном проспекте «Откройте для себя Уотком!», выпущенном в том году Управлением города Беллингема и округа Уотком по туризму, водопад даже не упоминался, — чтобы не подвергать людей опасности.

Но к тому времени это умолчание уже не помогало. Проспект «Откройте для себя Уотком!» все равно никто не читал. Информацию о том, чем стоит заняться в округе, люди узнавали в соцсетях.

Как и информацию о том, ради чего стоит умереть.

По дороге от департамента полиции Ферндейла до места происшествия Линдси размышляла о последней нелепой трагедии, думая о том, что подобные инциденты только провоцируют на безрассудство новых смельчаков, желающих попозировать на огромной высоте у края обрыва. Она мчалась вдоль реки. Мимо мелькали деревья, сливавшиеся в сплошную зелёную стену. Без мигалки. Без сирены. Незачем.

Итак, труп. Труп женщины.

Линдси снова взглянула на пустое пассажирское кресло.

— Наверное, кто-то из местных хотел выпендриться перед друзьями, — сказал бы Алан.

— Ты всегда так говоришь, — парировала бы она после продолжительной паузы.

— И всегда оказываюсь прав. Тебе ли не знать, Линдси? Ты же видела меня в деле.

Он засверкал бы в улыбке ослепительно белыми вставными зубами, дожидаясь от неё намеренно неубедительного возражения.

Они имели обыкновение подтрунивать друг над другом, обмениваться колкостями, как это принято у напарников, делающих одно дело, что требует полного контакта.

Алан Шарп в её жизни занимал одновременно место отца и лучшего друга. Его самоубийство, она знала, всегда будет тревожить её, — отчасти потому, что в его поведении она не видела никаких признаков такого поворота событий.

Она не догадывалась, сколь хрупкий он был по натуре и за улыбкой, которая всегда готова была появиться на его губах, скрывал глубокую душевную боль. Алан был предан своей семье и своей работе. Порой, приезжая утром в отделение и залетая в кабинет, Линдси сомневалась, что он вообще с вечера уходил домой. Спрашивать его об этом она давно перестала, так как он неизменно отрицал, что ночевал на работе, — даже когда она обнаружила одеяло и подушку, которые он прятал в шкафу с документацией, что стоял у его письменного стола.

И тем не менее, улыбка никогда не сходила с его лица. Он никогда не выказывал печали. Ничуть.

* * *