Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 36
отделяло всего двадцать лет.
Справедливость с топором
Конечно, точными сведениями об этих событиях мы тогда, в 1982 году, не располагали, но слухи по Новочеркасску ходили самые ужасные. Я себя тогда ощущал властью и не хотел, чтобы повторились кровавые события 1962 года. Я доложил всё о происходившем своему прямому начальнику, Николаю Ефимовичу Гончарову, который имел за плечами продолжительный срок службы в милиции и опыт работы, в том числе и в уголовном розыске. И он посоветовал мне найти нестандартное решение, так как доказательственная база по этому типу отсутствует: одни слова, а свидетелей, как всегда, нет. И еще я хорошо запомнил его слова о том, что убийцы, если они не сумасшедшие, в душе трусы и убивают, потому что боятся.
Я запомнил его слова, два дня думал и придумал, что надо сделать. Литературные знания помогли, прочитанные в большом количестве детективы. Восточная пословица гласит: «Собаки боятся только тени орла». Философски сказано, но я понял мысль древнего философа. И пошел к «убивцу», как его соседи называли, с двумя дружинниками из рабочих. Оделся я не в форменную одежду, а в гражданскую. Да еще вид себе придал самый что ни на есть «хулиганский». И кепочку на голову. Оба дружинника — на вид солидные дядьки. Я им ничего о своих планах не рассказал, а просто попросил постоять во дворе. А сам зашел к нему в дом. Встретил он меня с ухмылкой, но по глазам вижу, что не такой он вдруг стал смелый. Неизвестность его, видно, озадачила, а возможно, уже и напугала. Я же, ничего не говоря, молча вытаскиваю из принесенной сумки завернутый в мешковину топор и, медленно развернув мешковину, кладу его на стол. Затем достаю из кобуры пистолет и, передернув затвор, навожу на него так, чтоб ствол пистолета смотрел прямо в его лицо. Никогда не забуду этого его лица. Наглость сменилась явным страхом. Мгновенно. Трудно даже описать.
Выдержав небольшую паузу, тихо так ему говорю: «Слушай внимательно. Ты на меня напал и хотел убить вот этим топором. Мои дружинники это подтвердят. Вон они за окном стоят, но уж поверь, что всё видят. И пришлось мне от тебя, урода, защищаться. В этом закон на моей стороне. Учитывая твои три убийства, свидетельские показания народных дружинников и многочисленные жалобы жителей, я думаю, что за то, что я тебя пристрелю, меня даже наградят. Уяснил?» Он молча кивнул.
А я продолжил: «Чтоб к вечеру забор стоял на месте, а первая жалоба на тебя будет последним днем твоей жизни. Ты меня хорошо понял?»
Он молча мне кивнул, а я, больше не произнеся ни одного слова, забрал топор, медленно завернул его опять в мешковину, положил его обратно в сумку, а пистолет — в кобуру и вышел из дома. И мы ушли, оставив калитку, ведущую во двор, открытой.
Утром ко мне прибежал его сосед и сообщил, что их «убивец» явно подвинулся рассудком: сказал, что ему ночью было «божественное видение», и он изменился. Обещал уже к вечеру перенести забор на место и попросил прощения. Мужик был так возбужден, что, уходя, стал кланяться, что сильно меня смутило. Когда посетитель ушел, я не удержался, чтобы не посмотреть на себя в зеркало. Прав был Гончаров, подумал я. И хотя мое имя Михаил в переводе с древнеиудейского языка означает «Кто как бог», но думаю, дело было не в боге. Думаю, что он понял: его слава убийцы имеет и обратную сторону. И он понял, что лучше ему туда не заходить, на ту сторону. Больше я об этом «убивце» не слышал и его никогда не видел до самого своего перевода в Ростов-на-Дону.
Коммунальная жизнь
Эту историю рассказал мне мой коллега Виктор Гуйда, бывший в то время участковым инспектором милиции. Весной 1987 года его товарищ, участковый инспектор милиции Анатолий Пригодич, как-то попросил его с ним сходить по одной жалобе в дом по адресу Семашко, 46, прямо напротив здания Ростовского областного комитета КПСС. Там в одной из коммунальных квартир, в которой жило шесть семей (примерно 25 человек), градус личных неприязненных отношений уже зашкаливал. Чувствовалось, что быть беде. И вот ребята пошли туда тушить пламя личной ненависти. Пусть тлеет, но хоть бы не вспыхнуло. И что они увидели на месте? На столах на кухне стоят кастрюли с замками. Закрыты были через отверстие в крышке и ручку с двух сторон. Два замка на каждой кастрюле… А почему вызвали? Одна из хозяек в такой кастрюле борщ варила, и, когда мясо сварилось, она кастрюлю заперла и пошла в комнату за картошкой. Все продукты: картошка, крупы, специи — всё хранилось в комнатах. Никто ничего на кухне не держал. Принесла, почистила картошку и, положив её в кастрюлю, вспомнила, что не посолила борщ. Быстро побежала за солью, не запирая кастрюлю, а когда вернулась, то обнаружила, что в кастрюле, кроме овощей и мяса, варится грязная половая тряпка, которая ещё минуту назад лежала на полу под ногами! И никого рядом. Тридцать секунд — и соседи уже успели нагадить! И вот так постоянно. И поймать никого не могут. Помогите нам, родненькая милиция, пожалуйста!
Виктор Гуйда
Посмотрели ребята на эту плачущую тетку, посочувствовали и, собрав соседей, прочитали им небольшую лекцию о правилах советского общежития. Но по их «одухотворенным» лицам поняли, что это явно бесполезная трата времени. Пообещав обрушить на них, при повторении подобного, всю силу советских законов, ребята ушли, спинами ощущая злые взгляды не поверивших ни одному их слову людей.
Коммуналку советской власти за 80 лет победить не удалось.
Арест кота
Коммунальная квартира. Несколько семей в своих комнатах, но общие коридор, кухня, комната для умывания, если она была. А если не было, то на кухне и мылись. Теснота, скученность и постоянные конфликты по любому поводу. Но особенно часто конфликты между соседями возникали из-за содержания домашних животных. Одна соседка заведет собаку или кошечку, а другим это не нравится. И всё. Скандалы каждый день.
Роман Дружинин
Жизнь превращается в кошмар. И обе стороны правы. И с утра до ночи пишут жалобы: друг на друга и на участкового, не принимающего мер. А какие меры предпринять? Убить их только. Или расселить в индивидуальные квартиры. И первое
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 36
