автобуса, устав от постоянного унижения, своего нищенского существования и одиночества.
Теперь Анне казалось, что она не сможет заснуть до утра. Как ни пыталась она переключить свои мысли на что-то другое, они опять возвращались к несчастному нищему.
Анна зачем-то стала подставлять на место старика других людей. Первой, кого она увидела распростертой на асфальте, была Марсела Чавес – это была её месть за то, что та обозвала её на уроке физкультуры жирной коровой. Второй была учительница по литературе, которая, по мнению Анны, относилась к ней предвзято и незаслуженно занижала ей оценки за сочинения. Третьей была Паула – за то, что она увела отца. Четвёртым был сам отец. Представив его лежащего в луже крови, Анна наконец-то заснула.
Проснувшись утром, Анна посмотрела на часы и ужаснулась – она не услышала, поставленного на восемь будильника, и теперь на сборы у неё оставалось всего семь минут. Ещё вчера они договорились с Густаво, что он подъедет к её дому к девяти.
В девять она уже стояла внизу перед домом, энергично расчесывая спутавшуюся чёлку схваченной на бегу расческой и думая, что ей еще как минимум два часа придётся терпеть голод – по случаю субботы она решила взять сдвоенный урок.
Опоздавший на пять минут Густаво («можно было успеть почистить зубы!»), объявил, что они поедут в Кахику.1
– Лучше всего ехать по северному шоссе, – рассуждал Густаво, изучая свой GPS, – но мы выедем на неё с пятнадцатой.
Анна тяжело вздохнула – она не любила пятнадцатую из-за частых светофоров и обилия чадящих черным дымом микроавтобусов.
Анне везло – ей удалось проскочить все светофоры на зелёный и быстро доехать до перекреста с 85, где согласно маршруту Густаво, она должна была свернуть в сторону северного шоссе.
Стоя на долгом светофоре на 85 – ой, Анна увидела знакомую фигуру – это был её отец. Судя по спортивному костюму и кроссовкам, он шёл в тренажёрный зал.
Анну вдруг бросило в жар – она вспомнила, что отец отменил их сегодняшнюю встречу еще в четверг, сославшись на отъезд в Картахену. Он отправил ей сообщение, текст которого Анна могла бы воспроизвести слово в слово:
«К сожалению, не смогу увидеться с тобой послезавтра – мы уезжаем в Картахену на свадьбу друзей. Встретимся через субботу».
Светофор уже переключился на зелёный, а Анна не трогалась с места – она провожала взглядом полную фигуру в тренировочном костюме, посылая ей вслед немые проклятия.
– Что стоишь! Переключайся на вторую! – кричал Густаво, одновременно выкручивая руль влево.
Всю дорогу до Кахики и обратно Анна думала только о том, что её обманули. Больше всего добивала фраза «встретимся через субботу». Она давно подозревала, что два раза в месяц были именно той частотой общения с ней, которую отец мог вынести. Теперь она с ужасом понимала, что отец решил «перепрограммировать» количество их встреч, снизив их до одной в месяц.
За дорогой Анна уже почти не следила. Несколько раз инструктору приходилось нажимать на свою педаль тормоза и переключать за неё передачи.
– Сегодня был не твой день, – дипломатично заметил Густаво, когда они подъезжали к дому Анны, – Ты уверена, что не хочешь отдохнуть завтра? Отоспаться как следует? Все-таки воскресенье.
– Неа, – ответила Анна, зевая. Ей почему-то хотелось откатать оставшиеся одиннадцать уроков до её дня рождения, до которого оставалось ровно две недели.
Домой идти не хотелось, – она не рассказала маме о том, что встреча с отцом отменилась, и делать это сейчас было бы странно. Ленивым шагом Анна поплелась в парк Виррей. В парке она села на скамейку напротив детской площадки и стала наблюдать за парочкой голубей, деловито копошащейся у её ног.
В желудке у неё заурчало, и Анна вспомнила, что ничего ни ела со вчерашнего дня. Громкие зазывания мороженщика только усилили голод, и как она не уговаривала себя проигнорировать назойливого торговца, она всё – таки купила у него рожок ванильной «отравы», как называла всё сладкое её мама.
Поедая мороженое, Анна пыталась заглушить чувство вины, которое всегда возникало у неё в подобных ситуациях, говоря себе, что сегодня это её последняя порция сладкого – дома ведь его почти никогда не бывает. Выход с мамой в кафе уже давно стало чем-то маловероятным – мама стеснялась есть на людях: у неё сильно дрожали руки и простейшие манипуляции с ножом и вилкой давались с трудом.
Покончив с мороженым, Анна всё никак не могла решить – что ей делать в ближайшие полтора часа. Надо было, конечно, пройтись, желательно быстрым шагом, – она так мало двигается, но Анне было лень даже встать со скамейки и пересесть на другую, стоящую в тени. Солнце жарило всё безжалостнее, и страх обгореть в конце концов пересилил её лень.
Анна достала из сумки смартфон и долго соображала, что с ним делать: позвонить отцу и сказать ему, что она всё знает про его враньё? Зачем? Что это изменит? Только заставит его выдумывать новую ложь.
Анна залезла в интернет и от скуки стала читать новости. В основном, она читала только заголовки, пропуская всё, что казалось ей неинтересным, – новости спорта, светские сплетни, политику. Наконец взгляд её остановился на статье с заголовком: «Родители Кристиана Рамиреса требуют наказания для убийцы их сына».
В статье рассказывалось о безуспешных попытках родителей жертвы уличного нападения изменить оправдательный приговор вынесенный убийце. Причиной, по которой убийца отделался всего несколькими месяцами исправительного заведения, было его несовершеннолетие.
Анна прочитала статью несколько раз – её особенно поразило то, что убийца был её ровесником, ему тоже было пятнадцать. В голове у неё промелькнуло: «Если я убью человека, мне ничего за это не будет!»
«Но разве я смогу убить человека?» спрашивала себя Анна по дороге домой. К её удивлению, ответа на этот вопрос у неё не было. То есть она, конечно, знала, что в отличие от убийцы Рамиреса, она никогда не убьёт из-за мобильника или прочей ерунды. Но ведь бывают же такие ситуации, когда убийство это единственный способ справедливого возмездия…
Солнце добралось и до скамейки, на которой сидела Анна, и стало немилосердно жечь ей макушку. Анна подумала, что уже пора возвращаться домой.
По дороге она вспомнила, что дома ей придётся пропустить обед, потому что она уже «пообедала с отцом». Чтобы заглушить голод, она зашла в булочную и купила себе только что испеченный багет.
Жуя хрустящую булку, Анна мысленно выбирала себе еду из меню Crepes &Wafles, которое знала почти наизусть, – отец часто её туда
