— Да? Что-то еще? — спросил я мужика.
Вот он уже почти открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент хлопнула деревянная подъездная дверь. Хозяин квартиры со странными скрежетами за стеной, где ничего нет, вздрогнул, и захлопнул челюсть. Вот и все, момент ушел.
— Нет, все хорошо, господин рядовой, — ответил он.
— Я пока курсант, погоны только через два года, — автоматически поправил я мужчину, о чем, впрочем, моментально пожалел.
В глазах жильца я прочитал какое-то непонятное отчаяние, ведь все его надежды были теперь связаны даже не с полноценным полицейским, а лишь с курсантом академии Агиона.
— Курсант! Ты закончил? — послышалось с нижних этажей.
— Да, господин ефрейтор! Сейчас! — крикнул я начальнику в ответ.
Когда я поднял голову, хозяин злополучной квартиры уже скрылся за дверью и вместо прощания я услышал, как проворачивается в замочной скважине ключ. Раз, два, три — до упора. Пару раз дернулась дверная ручка, будто мужчина хотел убедиться, что запер жилище. Я остался на узкой лестнице один.
— Кейн! Шевелись! — еще раз недовольно рявкнул ефрейтор и я услышал, как опять хлопнула дверь подъезда, теперь уже после того, как Негор вышел на улицу.
Я еще раз бросил короткий взгляд на простую деревянную дверь и мерно зашагал по ступеням вниз. Странный вызов.
— Ну, курсант, рассказывай, что думаешь? — спросил Негор уже по пути в участок.
— Даже и не знаю… Может того, в больницу позвонить, сказать, что тут человек рассудок теряет? — ответил я.
Негор только зло сплюнул сквозь щель в передних зубах и ответил:
— Так это что получается, если тебя на шум вызывают, так сразу в дурдом человека отправлять? А если это мыши, или еще что? Ты хоть стену ту посмотрел, салага?
Лямка портфеля, в котором я таскал письменные принадлежности и еще кое-какие вещи, предательски стала сползать, так что я на ходу старался подхватить падающее имущество и при этом не отставать от широко шагающего ефрейтора.
— Нет, а когда? Я же бумаги…
— Бумаги — это для отчетности! В дело подшить, что мы с тобой не пиво пили, а делом были заняты на вызове! А потом ты должен был по квартире пройтись, как версию хозяина услышал! — наставлял меня Негор.
— А вы прошлись?
— Конечно! Пока ты, салага, с ручкой своей и бумагами возился! Все посмотрел! Хотя чего там смотреть? Все и так понятно!
— И что же?
— Так между кухней и туалетом вентиляция идет! Придем в участок, позвонишь в справочную, узнаешь, кто мастер на этом участке, надо пару работяг отправить на крышу, гирями мусор пробить.
Я только удивился выводам ефрейтора. Работяги? Мусор? Видимо, эти вопросы были написаны на моем лице, так что ефрейтор еще раз зло сплюнул, и продолжил:
— Дома эти из дерьма и соломы слеплены, а не из бетона. Все слышно! Там, небось, птица какая угодила в шахту, да шумит, или просто мусора нанесло, а тягой его шевелит. Ничего, спасем жильца от дурных мыслей! — подвел итог ефрейтор и довольный собой оторвался вперед на два шага.
Нечего ему, опытному служивому, идти на равных с каким-то зеленым курсантом. Пусть плетется следом, да несет опостылевший портфель. А ему — подкрученные усы, фуражка и кобура на поясе, где лежал табельный револьвер, и хватит!
Хорошо зная эту высокомерную привычку начальства, догонять Негора я не стал. Пусть себе идет. Хотя выводы ефрейтора были крайне любопытными: и в самом деле, надо позвонить в справочную и направить к дому мастера с рабочими, пусть займутся вопросом. Скрипы и шорохи за стеной — их дело, а уж точно не наше.
Уже вернувшись на рабочее место, в небольшую каморку, основным назначением которой было служить перевалочным пунктом для вещественных доказательств на опись, а также в качестве пыточной камеры курсантов жаркими летними днями — комната была глухой и тесной, без намека даже на форточку, не говоря о вентиляции — я принялся выполнять указание ефрейтора Негора. Найти толстый справочник телефонных номеров Агиона, разобраться, к какому участку относится жилой дом и квартира, которые мы только что посетили, и связаться с мастером-коммунальщиком.
После десятка шипящих гудков, доносящихся из старого угольного динамика телефонной трубки, мне наконец-то ответили.
— Слушаю!.. — и дальше неразборчиво, будто на том конце провода что-то жевали.
— Доброго дня! Полиция беспокоит, третий участок северо-западного округа, — я старался сделать голос пониже, чтобы казаться старше, но получалось плохо, — хочу поговорить с мастером вашим…
— Нету его! На обходе! А че надо? — рявкнули из трубки.
— Чтобы приняли вызов. Жилец жалуется на шум, считаем, что это ваше дело, проблемы с вентиляцией… — я продиктовал адрес и собственный номер для связи под сосредоточенное сопение с другой стороны, — примите?
— Как говорите? Все, записала! Да! Хорошо!
И бросили трубку.
Я непонимающе уставился на притихший аппарат, а после просто пожал плечами и положил трубку на рычаг. Приняли — так приняли. Шумы в шахте точно не наша проблема, со своей стороны мы с ефрейтором сделали, что могли. Другие бы вовсе проигнорировали такую проблему, но Негор повторял, что помогать людям — это долг полицейского. Хотя представления о долге у ефрейтора были весьма и весьма своеобразные.
Уже под конец рабочего дня телефонный аппарат внезапно зазвонил. Негора на месте не было — линия была спаренная с аппаратом в его кабинете, за стенкой, и звонки обычно принимал он — так что набравшись смелости я снял трубку и сказал короткое, но уверенное:
— Полиция, третий участок северо-запад, слушаю.
Отсутствие звание, а точнее свой статус курсанта я умолчал, хотя по процедуре мне стоило и представиться.
— Да! Да! Это мастер! Звонили сегодня, так?
— Да, звонили, — я приободрился. — А в чем дело? Заявку же приняли.
— Были мы уже там! И не раз! — последовал раздраженный ответ. — Пять раз уже были! Хватит этого выдумщика к нам посылать!
— Что, и гирьку бросали? — вспомнил я слова ефрейтора.
— И гирьку бросали, — передразнил меня мастер. — Все бросали! Я скоро этого мужика самого из окна выброшу, как раз четвертый этаж! Не зашибется, так покалечу! Будет вам еще звонить — вызывайте бригаду для буйных, у меня других дел хватает!
— Понял, бригаду для буйных, — машинально повторил я, но трубку уже бросили.
Значит, мужик и вправду не дружит с головой. На секунду у меня всплыло воспоминание о том странном чувстве, будто бы я напал на след и жилец злополучной квартиры, в которой что-то скребется за стеной, вот-вот расскажет мне что-то важное. Но в этот момент дверь в кабинет распахнулась и в дверном проеме показалась голова старшего офицера, господина Грига:
