Иногда я настолько уставала от этого мнимого преследования, что почти жалела о своём спонтанном решении сжечь его кабинет. Может быть, можно было всё решить по-человечески, путём общения? Было бы гораздо легче спокойно уехать, не опасаясь полиции или мести Кирилла… Но я понимала, что если бы тогда не дала выход своим эмоциям, то теперь мне было бы во сто крат хуже. Тот огонь будто выжег огромную точку в наших отношениях. Сама бы я никогда не смогла распрощаться с писателем при личной встрече. Он всегда имел надо мной какую-то сверхъестественную власть, и я знала, что стоит мне его увидеть, то он снова сможет подчинить меня, запугать, заставить ненавидеть себя. Нет, я не доверяла себе, а ему доверяла ещё меньше.
Когда я, наконец-то, добралась до Нью Йорка, Лия встретила меня в аэропорту. Свой телефон я выбросила в Санкт Петербурге и купила новый. В новом у меня было всего три контакта — моя мама, Вера и Лия. Мама думала, что я переехала в Санкт Петербург, и теперь обустраиваю свою жизнь там. Вера сама попросила меня не говорить ей моё конечное место назначения. «Так надёжнее» — сказала она. Да, Вера как никто понимала, через что я прохожу.
Лия тоже старалась понять мою тоску. Она искренне подбадривала меня, окружила всей возможной заботой. Ей казалось, что я будто не рассталась с парнем, а похоронила его. Я дала Лие прочитать рукопись Кирилла, после чего она на полном серьёзе предложила нанять киллера. Сказала, что знает тут в Нью Йорке кое-кого из русских бандитов. Лия умела предложить что-то провокационное с самым невинным видом, так что оставалось лишь гадать, насколько далеко готова зайти эта милая блондинка.
Постепенно страсти, бушевавшие в моей душе, подобно тине в реке, взволнованной чьим-то неосторожным веслом, начинали укладываться. Я запрещала себе чувствовать, запирая воспоминания глубоко внутри. Пыталась жить настоящим моментом, питая душу сиюминутными радостями и удовольствиями, но в итоге они всегда оказывались слишком пресными и совсем не насыщали.
Лия помогла мне устроиться преподавателем русского языка в Нью Йоркский университет, где мне любезно согласились предоставить рабочую визу. Теперь я — полноправный житель Нью Йорка, с работой, жильём и новыми знакомыми. Все в этом городе озабочены поиском своего места в мире. Теперь и я начинаю новую жизнь в Большом Яблоке.
Мне нравится, что никто вокруг меня не знает. Я свободна от прошлого, по крайней мере, если сама не разрешаю воспоминаньям возвращаться. Наверное, многие люди живут вот так, с ранами в душе, и, со временем, они затягиваются, оставляя после себя лишь уродливые рубцы, которые можно легко скрыть под маской веселья и беззаботности. Можно покрыть их временными радостями, залатать рабочими заботами и повседневными делами. Главное — не подавать вид, что у тебя внутри что-то болит, и со временем, ты свыкаешься со своим грузом. Тащить его оказывается уже привычно. Ты как улитка несёшь свою раковину и уже не замечаешь её тяжести. Так и я, работая по-американски, по пятьдесят или шестьдесят часов в неделю, через несколько месяцев свыклась со своими ранами и перестала обращать на них внимание. И лишь порой, пробегая взглядом по толпе заспанных людей в метро, я случайно замечала силуэт высокого темноволосого мужчины с татуировками, и тогда боль вновь накатывала на меня всей тяжестью асфальтоукладочной машины.
В такие дни я приходила домой, как всегда, уже после девяти вечера, и закрывалась в своей комнате в обнимку с мыслями. Я доставала рукопись Кирилла, открывала свой ноутбук и принималась за работу, иногда просиживая вот так за монитором до поздней ночи. Подгоняемая непонятным рвением, я закончила свой роман достаточно быстро — всего за три месяца я смогла переписать нашу с Кириллом историю от своего лица. Изредка я вставляла главы из его рукописи. Я так много раз перечитывала его роман, что, мне кажется, знала его уже наизусть.
Конечно, его роман был гениален. Я ненавидела Кирилла ещё и за эту его гениальность. Она будто была последней каплей в умопомрачительной смеси черт его характера. Мне нравилось думать, что я — единственный человек, для кого он написал этот роман, так как кроме меня его никто уже не прочитает. Я чувствовала себя ловцом жемчуга, нашедшим своё сокровище, и не желающим делиться им с кем бы то ни было. Не покажу ни одной живой душе. Моя прелесть. После месяцев бессонных ночей и напряжённой работы я начала замечать в отражении зеркала тот же затравленный взгляд и круги под глазами, которыми запомнился фанатам «Властелина Колец» Смеагол.
Не знаю, что подтолкнуло меня к дальнейшим действиям — толи растущее тайное помешательство, толи желание в последний раз плюнуть Кириллу в душу, но я решила опубликовать свой роман. Я назвала его «Луна твоей жизни» в честь посвящения, которое было на второй странице рукописи Кирилла. Я знала, что Кирилл, по какой-то причине, не стал восстанавливать свою рукопись — я тщательно следила за всеми новинками издательства, в котором выпускался Кирилл. Нового романа так и не было.
В своей рукописи я изменила своё имя и взяла псевдоним, в то время как имя Кирилла оставила без изменений. Я связалась с редактором из России и подготовила рукопись к публикации. После долгих дебатов с редактором — я хотела во чтобы то не стало сохранить максимальную достоверность — мы наконец пришли к согласию, и книга была готова к печати. Мой гонорар, как начинающего автора, был весьма скромным, но я видела, с каким интересом издательство ухватилось за мою историю. Конечно, ведь в ней была замешана звезда светской тусовки, скандальный писатель, Кирилл Миронов. Мне был обещан процент от продаж. Однако деньги лишь в малой степени интересовали меня — больше всего я настаивала на полной анонимности. Мне не хотелось, чтобы кто-то узнал моё настоящее имя, или местоположение.
В вечер перед тем, как книга должна была отправиться в типографию, подогреваемая третьим бокалом вина, я сидела и смотрела на огни ночного города. Я вспоминала, каким человеком я была год назад. Год назад я бы ни за что не осмелилась на подобную авантюру. Год назад я бы побоялась гнева Кирилла. Боюсь ли я его сейчас? Наверное, нет. Хотя, конечно, легко мне так говорить, будучи за тысячи километров от своего мучителя. Я представила его серьёзные серые глаза, высокомерное выражение лица. Усмешку на тонких губах. Как мне хотелось стереть с его лица этот вечно самодовольный вид!
Я подошла к ноутбуку. Поддавшись внезапному азарту, я создала новую электронную почту. Открыла страницу «Написать новое письмо». Загрузила туда макет книги. Ввела адрес получателя. Я до сих пор помнила электронный адрес Кирилла. Зажмурившись на секунду, я сделала глубокий вдох и нажала кнопку «Отправить». Кирилл сам хотел, чтобы я стала писателем. Теперь пусть подавится.
