Ознакомительная версия. Доступно 2 страниц из 9
— Что опять не так? — спросил муж.
— Мать Тереза воспитала тысячи обездоленных детей, но нормальный мужчина согласится лечь с ней в постель? О! Какой ты благородный! Тебе срочно нужно писать статью, а ты меня утешаешь! Какой ты прекрасный!
— Порассуждай на эту тему, — поднялся муж, — я сейчас!
Он подошел к бару, достал бутылку коньяка и щедро плеснул в стакан. Среди бела дня хлобыстнул полстакана и не скривился! Шумно выдохнул, налил в тот же стакан дозу поменьше и подошел ко мне.
— Наточка! Ты должна взять себя в руки! Я послушно кивнула.
— Милая, выпей лекарство! Я опять кивнула.
— Три глубоких вдоха, — командовал муж. — Теперь выдохнула и — раз! — Он влил в меня коньяк. — Не дышим! Не дышим! Можно дышать! Полегчало?
Я развела руками: точно сказать не могу, но плакать уже не хочется. Хочется заняться конкретным делом.
— Надо написать завещание, — сказала я. — То есть не в полном смысле завещание, большого добра не нажили, а нравственное завещание. О детях! С первого взгляда может показаться, что наши мальчики хулиганы, оболтусы и проныры. На самом деле они обладают тонкой душевной организацией! А какие таланты! Еще не до конца мной раскопаны, но перспективы великолепны. Дорогой, мы ведь не позволим загубить таланты наших детей?
Пока я вдохновенно и пространно рассуждала о гениальности наших детей, муж курсировал от бара к дивану, наполняя стаканы. Его мельтешение мне надоело, и я сказала:
— Неси сюда бутылку, хватит маятником работать. Знаешь… — мечтательно произнесла я, — на краю могилы человек испытывает удивительное чувство легкости и всепрощения…
— После коньяка, — заметил муж, — человек испытывает аналогичное чувство.
Вовремя он меня остановил. Я уж была готова сказать ему: женись на ком хочешь, хоть сейчас…
— Наточка! У тебя язык чуть-чуть заплетается. А как у нас с испанским?
— Отлично! Я скажу доктору Пересу: «Кабальеро Перес!..»
— Лучше «сеньор», — перебил муж, — «кабальеро» он может неправильно понять. «Сеньор Перес» или «сеньор доктор», запомнила? Или мне с ним поговорить?
— Ты ничего не понимаешь в медицине, — отказалась я. — Ты не можешь запомнить такую простую вещь, что анальгин — это метамизол натрия. Кто мне вместо анальгина купил дезинфицирующее средство, чего-то там натрия? А доктор Перес! Он! Такого широкого профиля! Даже в темноте исследует.
Как ни были затуманены мои мозги алкоголем, я все-таки сообразила, что рассказ о «внимательном-внимательном» докторе мужу не очень понравится.
Раздался долгожданный звонок. Прежде чем я взяла трубку, муж напомнил:
— Говорить четко, ясно и ТРЕЗВО!
— Здравствуйте, Наталья! — жизнерадостно приветствовал меня доктор Перес. — Как вы себя чувствуете?
— Пока хорошо, — проблеяла я.
— Замечательно! Я хотел уточнить у вас имя того русского писателя, о котором вы упоминали и который писал об изменениях психики и восприятия окружающего мира больным человеком.
— Василий Николаевич Гоголь.
— Николай Васильевич Гоголь, — поправил меня муж, который стоял рядом и напряженно прислушивался к разговору.
— Ой, извините! Николай Васильевич Гоголь. Продиктовать по буквам? Пожалуйста…
— Анализ! Анализ! — тихо напоминал муж.
— Анализ ситуации пациентом, — говорил доктор Перес в трубку, — особенно если это писатель, человек образного мышления, представляет огромный интерес. В некотором смысле даже больший, чем ученого-естествоиспытателя. Вы не знаете, переводили Хохоля на испанский язык?
— Статьи и переписку Гоголя переводили на испанский? — переадресовала я вопрос мужу.
— Не знаю. Какого черта? Что с твоим анализом? Как его? Мама? Папа? Дед Мороз?
— К сожалению, — проговорила я в трубку, — сейчас я не могу точно сказать, есть ли полные переводы Гоголя на испанский. Доктор! — Голос мой завибрировал. — Какой у меня Папа-николау?
— Отрицательный, конечно!
— Отрицательный! — сообщила я мужу и развернулась в сторону, чтобы продолжить разговор о литературе.
Мы болтали с доктором еще минут десять. Я записала название нового романа замечательной мексиканской писательницы Лауры Эскивель, работавшей все в том же стиле магического реализма, мы посетовали, как мало переводят русских современных писателей. Доктор сказал, что будет рад видеть меня через полгода. Я заверила, что непременно явлюсь, а сама подумала: фигушки, хватит с меня литературной гинекологии.
Я положила трубку и повернулась к мужу. Он выглядел плохо, но мужественно. Смотрел, совершенно трезво, в одну точку, на лбу появилась новая и сразу глубокая морщина.
— Так! Наши действия? — спросил муж.
— Кажется, тебе статью надо писать? — робко спросила я.
Он подошел ко мне и обнял с такой силой, что мои позвонки запели по очереди, как клавиши рояля.
— Мы прорвемся! — зло говорил муж. — Мы тебя вылечим!
От чего? До меня не сразу дошло, почему он так странно реагирует. Я уже говорила, что в области медицины мой умный муж несилен. Как всякий обыватель, он считает положительный анализ хорошим, соответственно, отрицательный — очень плохим. На самом деле все обстоит с точностью до наоборот: положительный анализ — у вас есть проблема, отрицательный — никаких бяк не имеется.
Пока муж не сломал мне позвоночник, я максимально деликатно объяснила, в чем его заблуждение. Мол, я здорова, как и прежде, тревога была ложной. В том, что доктор любит литературу, моей прямой вины нет. Это все Лаура, если бы она заранее сказала, я бы прикинулась неграмотной.
Секунды, которые муж молчал, разжав объятия и глядя мне прямо в глаза, показались мне длиной в роман Маркеса «Сто лет одиночества». Ну, куда денешься от латиноамериканской литературы?
— Уточним! — сказал муж строго. — Ты не больна?
— Нет!
— Рак?
— Упаси Господи!
— Устроила представление…
— Ошибочно!
— Знаешь, как это называется?
— Не говори! Не хочу знать! А кто хотел жениться на матери Терезе! У нее наверняка обет безбрачия. Ты мне дурил голову!
— Кажется, у нас еще осталось выпить…
УСТНОЕ НАРОДНОЕ ТВОРЧЕСТВО ПАЦИЕНТОВ
Писатель А.М. Горький рекомендовал начинающим литераторам ездить в вагонах третьего класса, чтобы изучать жизнь и человеческие типы. Этот совет можно расширить: тем, кому не хватает сюжетов, полезно полежать некоторое время в больнице. Состояние ваше, естественно, не должно быть предсмертным, боли умеренными, а душа пребывать в режиме ожидания — вы вручили людям в белых халатах самое дорогое, свое здоровье. Посмотрим, как справятся.
Ознакомительная версия. Доступно 2 страниц из 9
