- Константин Михайлович принес, - посмеивалась Луша, - он вночном клубе гардеробщиком работает. Это зимой еще кто-то у него оставил и непришел за ними. Возьми, говорит, Луша, не пропадать же добру.., у меня-тоникого нету... Вот и пригодились...
- Благодетельницы! - взвыла я.
Варвара умяла у нас еще полкоробки печенья, выпила две чашкичая и удалилась. Я едва успела наложить макияж и расчесать волосы.
* * *
Перед Домом кино паслось целое стадо "Мерседесов",джипов и прочих шикарных тачек. Мы с Лушей проскользнули мимо этого вопиющегобезобразия, предъявили вахтеру свое приглашение и поползли на четвертый этаж,где расположены просмотровый зал, ресторан и холл, в котором тусуется всяздешняя публика и демонстрирует свои наряды в промежутках между кинопоказами.
Сейчас в этом холле яблоку негде было упасть. В толпе, среди"новых русских" с их незатейливыми подругами, мелькали лица, знакомыепо телесериалам, и Луша то и дело дергала меня за рукав:
- Машка, смотри, это же Олег Хромоногов! А вон там, возлеколонны, Дарья Толстомясова! Ой, а там, ты видишь, Кирилл Скелетов из"Криминального Екатеринбурга"!
Хотя, по моим наблюдениям, телевизор Луша смотрит крайнередко, она почему-то знает всех популярных актеров по именам и может узнать ихв любом прикиде.
Я и сама - натура увлекающаяся, но Луша в этом смысле дастмне сто очков вперед. Можно подумать, что из нас двоих она - младшая. Но это яне со зла, а по мелкой вредности характера, вообще-то я ее люблю, можносказать, она моя лучшая подруга, а про разницу в возрасте иногда можно вовсезабыть.
Прозвенел гонг, и народ потянулся в зал. Когда мы с Лушейподходили к самым дверям, за моей спиной кто-то негромко сказал:
- Юлька, а ты что здесь делаешь?
Естественно, я на эти слова никак не прореагировала,понимая, что они обращены не ко мне, и, только когда чья-то рука прикоснулась кмоему плечу, удивленно обернулась.
Позади меня стояла шикарная длинноногая брюнетка, худая, какручка от швабры, загорелая, как шоколадка "Баунти", и затянутая всногсшибательное узкое красное платье без рукавов, но с высоким воротником.Лицо ее показалось мне смутно знакомым.
- Ой! - удивленно воскликнула брюнетка. - Извините, яобозналась...
Она окинула меня долгим взглядом и произнесла вполголоса,явно ни к кому не обращаясь:
- Этот костюм...
Я пожала плечами и устремилась за Лушей, которая успелавырваться далеко вперед.
На сцене стояла съемочная группа фильма - толстый одышливыйрежиссер с повадками юного жизнерадостного бегемота, худущий высоченныйоператор в узких черных очках, как у "людей в черном", иисполнительницы двух главных женских ролей.
- Ты можешь представить, ей уже пятьдесят два года! -восторженно шептала Луша, указывая глазами на тоненькую девочку с длиннымиресницами и трогательными голубыми глазами, исполнившую в этом фильме рольученицы десятого класса.
- Не может быть!
- Точно тебе говорю, в журнале "Кто" напечатали еебиографию!
Режиссер сообщил зрителям, что его давно уже волнуютпроблемы однополой любви в закрытых учебных заведениях для девочек и когда оннаткнулся на сценарий "Нас не обломят", то немедленно решил сниматьфильм. Правда, он долго не мог найти деньги на съемки, но наконец благодаряприсутствующему в зале Толяну Вовановичу...
В первом ряду приподнялся здоровенный детина, напоминающийиздали промышленный холодильник на полторы тонны мясопродуктов, и церемоннораскланялся.
- Какой обаятельный! - восхищенно прошепталанепосредственная Луша.
После режиссера выступила та самая престарелая девочка. Онасообщила зрителям, что постельные сцены в фильме снимались без дублеров и безстраховки и что с партнершей по картине у нее сложились прекрасные творческиеотношения, которые постепенно переросли в настоящую женскую дружбу.
Наконец с торжественной частью было покончено, свет в залепогасили и начался фильм.
На мой взгляд, это была самая обыкновенная дешевая порнушка,и я даже почувствовала некоторую неловкость. Не подумайте, что я по жизни ханжаи никогда не видела ничего подобного, - я девушка вполне современная и прожиласвои двадцать два года не на необитаемом острове. Однако всему свое место, исмотреть такие сцены в зале, полном народу, да еще рядом с собственной теткойкак-то не вполне комфортно.
Хотя Луша-то как раз отрывалась по полной программе. Она несводила глаз с экрана и шуршала фольгой - есть у нее такая детская привычкаприносить в кино шоколад.
Отломив кусочек, она сунула его мне в руку, и, чтобы шоколадне растаял, я его съела, хотя под такое кино у меня совершенно нефункционировало пищеварение.
Наконец фильм закончился, свет в зале зажгли, и публикаснова потекла в холл - потусоваться в ожидании обещанного фуршета.
Увидев, что мои руки основательно перемазаны шоколадом, япокинула Лушу в холле - она как раз увидела какую-то сериальную актриску изастыла в молитвенном экстазе - и пошла на третий этаж, где в этом заведениирасположены гардероб и туалеты.
Не успела я уединиться в кабинке, как дверь дамской комнатыхлопнула, раздались шаги и голоса.
- Ты видела - она притащилась сюда! - с испуганнымвозмущением проговорила одна дама, судя по голосу, прилично за пятьдесят.
- Это не она, - поспешно ответила вторая, скорее всего, тахудая загорелая брюнетка в красном, которая окликнула меня перед входом в зал,- я сперва тоже удивилась, подошла к ней - а это какая-то совершенно незнакомаядевка, вульгарный примитив.
На "вульгарный примитив" я обиделась и хотелавыскочить и сказать все, что я думаю об этой обугленной глисте, но что-то меняостановило.
- Ты уверена? - недоверчиво переспросила первая собеседница.- Цвет волос и этот костюм...
- Совершенно уверена, - ответила загорелая глиста и что-тоеще добавила, но остального я не расслышала, потому что рядом со мной спустиливоду, и собеседницы тут же замолчали и поспешно вышли из дамской комнаты.
Я, рассерженная и заинтригованная, отмыла руки от шоколада итоже вышла. Мне хотелось посмотреть, с кем разговаривала та шикарная брюнетка,но, когда я вышла в холл, ее не было видно в обозримых окрестностях.
Посреди холла возвышалось замечательное старинное зеркало врезной раме, и я не удержалась - подошла к нему, чтобы полюбоваться на своюумопомрачительную внешность.
Чудный блекло-зеленый цвет костюма изумительно сочетался спышными рыжими волосами. Я поправила прическу небрежным жестом светской львицы,и вдруг мужской голос негромко произнес над самым моим ухом:
