Я шла домой вечером. Падал снег. Крупные мокрые снежинки тяжело оседали на ветки деревьев, сгибая их до земли. Накрывали шапками машины, одеялами крыши домов и ложились под ноги, погибая со скрипом под ногами. Люди, залепленные мокрым снегом, выглядели снеговиками. Как и я. Настроение было отличным.
Я забежала в пахнущий пылью подъезд и стала отряхиваться от снега. Тут заметила мужчину в тёмной одежде рядом с лестницей и попятились. Иррациональный страх прошёлся ознобом по коже. Я метнулась обратно на улицу и попала в объятия другого человека.
– Привет от Митрофанова, – хрипло сказал он.
Они оба быстро ушли. А я стояла столбом. Тело застыло. Что-то было не так.
– Какой привет? Зачем? Мне надо подняться и поспать, – решила я и стала оседать от резко наступившей слабости. Тело не слушалось совершенно. Только руки. Я поднесла руку к правому боку и подняла её к лицу. Мои белоснежные рукавицы стали чёрными. От крови.
– Свет. Мне нужен свет. Кровь не может быть чёрной, – хотела закричать я, но непонятное мычание вырвалось из онемевших губ.
«Хочу на улицу. Там красиво. Там снег. Не хочу умирать в грязном пыльном подъезде»
Резкая боль пронзила тело. Согнула его пополам. Но и оживила его. С упорством тарана я пробивала себе дорогу в два метра на улицу к белоснежному полотну, сквозь вязкую, тупую, сжигающую разум и сознание боль.
«Вот она – прохлада. Великолепный снег. Здесь легко и боль унялась», – подумала я, доползая до выхода и падая.
Перевернулась на спину. Небо было усыпано миллиардами звёзд. А на моё застывшее лицо и глаза, что не могла прикрыть, падали крупные мокрые снежинки. Затем, как будто на меня упал тяжёлый полог.
– Эй. Вставай. Тебе здесь не номер люкс. Развалилась. Как она может здесь спать? – послышался пронзительный голос, что сверлил мне мозг. Но я не могла от него ни отмахнуться, ни заставить замолчать.
– Оставь её. Проснётся – сам пожалеешь, что разбудил. Она не должна была сюда попасть. Её время ещё не пришло, – возразил глубокий спокойной голос.
– Кто напортачил, пусть и отвечает. Мы тут причём? И пусть забирает эту бледную немочь, – презрительно фыркнул первый оппонент. Стало обидно. Я блондинка вообще-то, с белоснежными волосами.
– Ты и напортачил, идиот. Ты забрал не ту душу. Что нам теперь с ней делать? Думай, раз проштрафился, – недовольно предложил второй.
– А что тут думать, отправим в чистилище, там и разберутся, – пофигист, похоже, этот кто-то.
– Спятил? Она не заслужила такой участи. Хочешь отправить невинную душу к убийцам, насильникам, живодёрам и всякой нечисти? Знаешь, что будет, если прознают? Жнецы только рады будут настучать на нас.
– Ладно-ладно. Тогда отправим её к заблудшим. Пусть поблуждает пару сотен лет в межмирье, а там посмотрим.
– Сам не хочешь туда отправиться, или тебе тут чистилище устроить? – сказала я, открывая глаза, и заорала во всю силу лёгких.
Глава 3. Сделка
Александра
– Свят, свят, свят. Господи, спаси и помилуй меня, несчастную. Я что, в ад попала? – хотела я схватиться за сердце. Но ни рук, ни ног у меня не было.
Я в ужасе заметалась белым облаком, призраком, субстанцией, чем я там была, не знаю. Но меня это напугало сильно. Всё кружилось и вертелось перед взором, хоть у меня и не было глаз, как таковых.
– Что со мно-о-о-ой? – завыла я, как самое настоящее отстойное привидение из какого-нибудь древнего замка.
– Прекрати мельтешить, полоумная. Что за наказание? – вскричало одно из существ, что передо мной находилось.
Я взвыла по новой. Стараясь забиться куда-нибудь в угол и тихо жалеть себя.
– Вот об этом я говорил тебе, – с умным видом закивал второй.
Оба существа были весьма колоритными. Вредина был похож на гномика Ворчуна из сказки про семь гномов и сироту принцессу. Только у него, помимо синего колпака на голове с бубенчиком, имелся длинный балахон. Я заметила, что на голых ногах у него деревянные сабо. Он стоял у большого стола, выкрашенного в белый цвет, и упирался руками в бока. Как будто отчитывать меня собрался. Маленькие глазки с пронзительным взглядом прожгли во мне не одну дыру.
Второй был больше похож на благообразного старика с белоснежными волосами и длинной бородой до пояса. У него на голове был белый колпак, а одет он был в белый балахон. Те же сабо на голую ногу.
Он сидел за столом и держал в руках какой-то лист бумаги, читая его и наблюдая за мной.
Наконец мне надоело метаться, и я зависла прямо посередине.
– А теперь будьте так добры рассказать мне – какого рожна меня сюда принесло? Что это за место? И почему меня хотят спихнуть хоть куда, лишь бы я исчезла из поля зрения? Это вообще возможно? Если я в небесной канцелярии, как я поняла, то вряд ли вы меня скроете. Предлагаю самый оптимальный для всех выход – верните меня назад!
– Мало того, что появилась без очереди, ещё и такая настырная и наглая. Ты хоть чего-то боишься? – спросил гном.
– Хуже смерти не бывает. Я даже тела не имею, чего мне теперь бояться? Меня больше пугает то, что я не материальна. Дяденьки, верните домой! Я вернусь, когда очередь моя настанет, – вдруг взмолилась я.
– Думай, Силантий, что нам с внеплановой делать. Может, в заблудшие всё же? – с надеждой посмотрел он на меня. – Там много таких. С кем-нибудь подружишься, и вместе блуждать будете.
– А давайте за компанию? Веселее будет, – ответила я, злясь, и моя белизна приобрела синеватый оттенок. – Упс! Это чего, я по настроению ещё и семафорю? – спросила я у гнома.
– Знаешь, Кирилл. Есть у меня одна идея, – покачал головой Силантий, который весь в белом.
– Даже не думай. Она там натворит дел, с таким-то характером, – замахал ручками Кирилл, который гном.
– Самое то. Я не знал, что делать с предназначенной, а теперь и проблем не будет. Тело свободное есть. Душа неприкаянная тоже. Дело за малым. Отправить её в Сефалию.
– Вы что, хотите меня в чужое тело запихнуть? Да, ни за что! Фу, гадость. Я лучше тут с вами посижу.
– Ещё чего не хватало, – воскликнул Кирилл. – Сдалась ты тут нам, глаза мозолить.
Я отлетела и стал всхлипывать. Полноценно плакать не получалось. Хотя, могла бы и облачком побыть, дождичком пролиться на вредного карлика.
– Ты что, плачешь? – спросил гном, подойдя ко мне.
– С тех пор, как я потеряла родителей, я для всех, как кость в горле. Никому не нужна, и никто меня не люби-и-ит, – завыла я опять в голос.
– Мы не собираемся от тебя избавляться. И девушка та очень даже хорошая. Просто, характер слабый для… – мужчина замялся.
– Для чего? – сразу подобралась я.
