Девушка раскраснелась, ее дыхание стало учащенным и прерывистым. Все вокруг подпрыгивало в такт их скачке, еще чуть-чуть — и она вообще потеряет способность ориентироваться в этом мире.
— Как поживают твои родители? — спросила Алисия в слабой надежде, что разговор поможет вернуть ей чувство реальности. — Ведь после их развода, когда вы уехали, мы потеряли с вами связь.
— Отец умер семь лет назад.
— Ох, извини! Мне очень жаль…
Она запнулась от смущения и не знала, что сказать еще.
— Он погиб, когда пытался арестовать компанию малолетних наркоманов.
Роберт замолчал. И Алисия поняла, что ему трудно говорить на эту тему.
— Ничего, — словно почувствовав ее неловкость, продолжал он. — Мать еще раньше уехала жить к своей сестре. С тех пор мы не виделись, только иногда общаемся по телефону.
Почему он говорит о матери с такой неприязнью? Неужели считает ее виновной в разводе и до сих пор не может простить? Алисия преисполнилась сочувствием. Ей страстно захотелось утешить его, уменьшить горечь утраты.
Она нахмурилась: что это, неужели в ней все еще живо чувство к этому человеку? Нет, это невозможно, она просто уверена в этом. То было робкое преклонение нелепой маленькой толстушки перед красавцем-одноклассником. Внешность Роберта О'Брайена вполне подошла для роли героя романа, который выдумала для себя девочка в очках и с вечной книгой на коленях.
Да, он относился терпимо к ее ненавязчивому обожанию и не насмехался над ней, но никакого сочувствия от него не исходило. Еще бы, все его мысли были заняты красоткой Кэрол Гарднер. Она отвечала взаимностью.
Алисия непроизвольно бросила взгляд на безымянный палец его левой руки в поисках обручального кольца — оно отсутствовало.
— Разве ты не женился на Кэрол Гарднер? — не смогла справиться с любопытством Алисия.
— Нет. Она разорвала помолвку. Не смогла смириться с тем, что станет женой копа. А для меня следовать по стопам отца было так же естественно, как дышать. После его гибели я почувствовал, что просто обязан сделать это.
Алисия ощутила, каким ликованием откликнулось все ее существо на это известие. Но тут же укорила себя за то, что радуется чужой неудаче.
— Сейчас я понимаю, — раздался голос Роберта, — что мы совершенно не подходили друг другу.
Оценить по достоинству трудную работу полицейского, а тем более восхищаться ею — на это способна далеко не каждая женщина, подумала Алисия. Я как раз принадлежу к тем немногим, кто может быть рядом с ним.
— Для меня существует только работа. Она для меня все.
Во всяком случае, значит больше, чем любая женщина, продолжала размышлять Алисия. Если мужчина в двадцать шесть лет и с такой внешностью все еще холостяк, вероятно, ему приходится использовать сильнодействующие средства для того, чтобы разгонять женщин, пытающихся примерить на себя роль его спутницы жизни.
Конечно, таких, как Рита Торндайк, не остановит ничто. Им любые цели по плечу. Интересно, не принадлежал ли Фред Торндайк до женитьбы к компании закоренелых холостяков? А что, если ей, Алисии, попытаться набросить на эту крепкую шею звенящие цепи Гименея?
— А как ты? — Роберт решил переключиться на нее.
— Я?
— Чем ты занимаешься?
Алисия сморщила нос. Именно на этот вопрос ей меньше всего хотелось отвечать. Как скучно и банально: восторженная пожирательница романов стала добропорядочной библиотекаршей. Сказать бы сейчас, что она выполняет задание секретных служб или укрощает тигров в цирке!
— Я работаю в библиотеке.
— Ну конечно, как я сразу не догадался! Так и вижу тебя во дворе родительского дома, на скамейке под акацией, с книгой в руках!
— Я собираюсь сменить профессию.
— О! Если не секрет — на какую?
— Думаю, что могла бы стать хорошим следователем.
— Детективом? — уточнил он.
— Да. Я понимаю, что это звучит смешно. Ты, наверное, сочтешь меня сумасшедшей.
Алисия покрутила пальцем у виска.
— Вовсе нет.
— Правда?
— Работа детектива предполагает цепкий ум, хорошую память и длинный рабочий день, — серьезно объяснил Роберт.
— Мне известно об этом.
— А я знаю точно, потому что работаю именно детективом.
— Ты?! С каких это пор детективы на лошадях патрулируют парк?
— Видишь ли, этим летом здесь участились случаи краж из оставленных машин и даже разбойных нападений. — Роберт мрачно посмотрел на нее. — Ты, наверное, помнишь, что я неплохой наездник, поэтому временно прикомандирован сюда, на помощь полицейским. Обычно же я занимаюсь расследованием преступлений, связанных с аферами.
— Мошенничество, незаконные сделки, хитроумные финансовые махинации?
Алисия явно оживилась. И Роберт бросил на нее удивленный взгляд.
— О! Ты неплохо владеешь терминологией!
— Да, кое-что мне известно. Если бы тогда, десять лет назад, ты давал себе труд иногда бросать взгляд на обложки книг, которыми я зачитывалась, то догадаться о моих пристрастиях было бы проще простого. С тех пор они не изменились.
Ее последние слова, казалось, озадачили Роберта, потому что он надолго замолчал.
— Мне и в голову не приходило связывать твое увлечение чтением с любовью к детективам, — сказал он наконец.
Алисия звонко рассмеялась. Ее позабавила такая неожиданная игра слов в фразе, которую ему удалось сконструировать, судя по всему, с большим трудом.
— То есть я хотел сказать, что…
— Ладно, я отлично тебя поняла.
Она уже просто хохотала. Надо же — он еще и сконфужен своей неловкостью!
Солнце между тем скрылось. Ушло ночевать в море, как говорил когда-то маленькой Алисии отец. Господи, только бы он не стал объяснять ее появление верхом на лошади и в объятиях молодого человека с внешностью голливудской звезды своими мудреными психологическими теориями!
В легких сумерках впереди на пологом холме возник классический фасад Овального павильона. Перед ним, на аккуратно подстриженной лужайке, большое скопление людей. Алисия уже различила фигуру статного, в светлой праздничной одежде, отца Питера.
Роберт натянул поводья, вновь прикоснувшись к ее груди, — и лошадь остановилась. Он спрыгнул первым и поднял руки, чтобы принять девушку. При этом под тканью черной рубашки легко перекатились бугры мускулов, отчего у Алисии перехватило дыхание.
Она нахмурилась. Десять лет назад Алисия обмирала от желания, укрывшись за занавесками спальни и наблюдая, как Роберт, обнаженный по пояс, моет на заднем дворе родительского дома старенький пикап. Тогда ее волновали юношеская стройность и гибкость его тела, сейчас она, похоже, сходит с ума от его неукротимой мужественности.
