— На каблуках женщина чувствует себя женщиной, — выходит с кухни Сашка. Как всегда, в грязном фартуке.
И я сразу улавливаю привычный запах горелого
— Разрушаешь кухню? — поднимаю брови и иду мыть руки, переодеваться.
Саша, прищурившись, за мной. Наблюдает. Словно вынюхивает.
Что вот она могла во мне такого заметить? Испуганный вид? Дрожь? Пылающие щеки?
Я надеялась, долгая прогулка это скроет.
— Я тебе звонила.
— Я же написала, что иду. Не строй из себя заботливую мамашу, — раздраженно стягиваю платье и надеваю бриджи и тунику.
— И не собираюсь, но если заподозрю, что ты опять…
— Хватит! — повышаю голос и убираю волосы в косу. — Это в прошлом. Все прошло. Не болит!
Ну да… Только снова плакать хочется.
— Даша… — Саша сглатывает, хочет подойти, но я лучезарно улыбаюсь. — Пойдем посмотрим, что ты опять сожгла.
Сашка сразу приободряется. Идет за мной на кухню и начинает оправдывать этот треш в виде катастрофы.
— Ты еду готовила или бои без правил устраивала? И что это за запах?
Высматриваю виновное блюдо. Принюхиваюсь. Капуста, мясо. На столе кастрюля с прилипшим рисом.
Голубцы? А почему в духовке?
— Кто делает голубцы в духовке, Саш?
— Так меньше калорий.
Бред… Господи, достаю противень, заваленный сожженными капустными какашками. А это что такое…
— Саша! Кто скрепляет капусту скотчем? Ты решила нас убить?
— Но там было написано скрепить, и я….
— Все… Просто сядь, — сажаю ее на стул, и она дует губы.
Блин…Наверное, год назад я бы сказала, что она дурная, взбалмошная, капризная. Она такая и есть.
Но ее сердце настолько наполнено любовью. Ко мне. К Алексу. К младшему брату. Мне порой кажется, лучше человека и быть не может. Она отвратительная хозяйка, но она очень хочет ею стать ради Алекса.
Учитывая разницу в возрасте, их отношения можно и осудить, но я не знаю пары гармоничнее. Люблю их и благодарна.
Так благодарна, что думаю уже третий месяц, как съехать и им не мешать.
Но эта «мамаша» меня от себя ни на шаг не отпускает. Ей нельзя детей, она их своей любовью просто задушит.
— Не сиди, иди лучше картошки принеси. Хоть запеканку сделаем, — улыбаюсь через плечо.
Она подрывается с места и, пока я убираюсь, несет целый тазик.
— Чистить?
— Ага… — киваю и за монотонной работой снова погружаюсь в мысли о близнецах. Марк… Кирилл… Марк…
— Сегодня в универе нам толкали речь о важности высшего образования и самообразования. О том, как необходимо получить диплом… Даша, слышишь? Даша! Да-ша! Еще я беременна… Тройней? От разных мужчин! Даша, ты меня слышишь?!
— Что? — поднимаю взгляд от посуды, вспоминая фразу Кирилла: «Я не прощаюсь». Сашка что-то говорила, но я даже не услышала.
— Я сказала, что беременна тройней. Но это была шутка, — она раздраженно вздыхает и отбирает у меня губку для посуды, снимает фартук. — Что произошло?
— Марк… — я бы не сказала ей, но клейкая лента и та не такая прилипчивая.
Саша моргает, стискивает челюсти, потом мотает головой.
— Тебе показалось. Его нет в городе.
— Вот и я так подумала. А потом… — смотрю на замершую Сашку и меня саму пробирает дрожь от первого чувства, что все вернулось. Он вернулся.
— Ну!
— Это был его брат, Кирилл. И он ничего обо мне не знает. Ничего, представляешь! О том, что было.
Саша хмурится, отталкивает меня, сама домывает посуду. Я облокачиваюсь на холодильник и, почти не глядя, как сомнамбула смотрю в пространство.
— Саша, я кому рассказываю? — спрашиваю, пока она залипает в телефоне.
— Да я ужин заказываю. Хочу знать все подробности, — поднимает она взгляд, а я закатываю глаза.
Бедный Алекс. Содержать двух молодых девушек, которые его даже домашней едой накормить не могут.
И именно в этот момент тишину разрезает трель звонка.
— Алекс ключи забыл? — спрашиваю и смотрю в окно. Во дворе нет его машины, зато стоит незнакомый серый Вольво.
— Иду! Пойду гляну кто там, а ты… Просто жди меня.
Это не моя квартира, так что только и остается, что ждать, пока Сашка идет в прихожую.
Мне здесь нравится, но в этой большой и уютной квартире должна жить семья, а мне пора устраиваться на работу. Ходить на пары вряд ли удастся. Хотя я даже боюсь представить, кем пойти работать.
Мне предлагают идти танцевать в клуб. Паша говорит, я справлюсь, но я пока не могу. Только не в нижнем белье. Пока что я не преодолела скованность. Пока что я Даша. Пухлая, неуверенная в себе. Очень ждущая, что боль всей жизни пришлет заявку в друзья. Потому что сегодня пятнадцатое, а заявки все нет.
— Даша! Даша! — кричит Сашка, и я бегу в сторону прихожей. А там в двери букет огромных белых роз. Волшебно, как с картинки с инсты.
— Алекс не заревнует, что ты такие подарки принимаешь? — усмехаюсь я. Но она улыбается еще шире. Открывает рот, но ее перебивает голос:
— Это тебе, Даша
Глава 4Если честно, начинаю злиться. Потому что я свое слово сказала, но, кажется, не слишком четко. Если я не готова встречаться с кем-либо, то не готова.
А уж о близнеце Марка и речи быть не может.
И именно это все взглядом я выговариваю этому красавцу с букетом. А он смотрит открыто, готовый к моему гневу.
— Какая красота, — разряжает обстановку голос Сашки, и она забирает цветы. — Пойду поставлю в вазу, если, конечно, найду такую большую и достойную этого…
— Мы уже поняли, что ты в восторге, — перевожу тот же раздраженный взгляд на Сашу, но ей все нипочем.
— Не держи гостя на пороге, пусть зайдет.
— Нет, — выталкиваю ее из прихожей, обещая себе свернуть ей башку позже. А пока на очереди еще один нахальный Синицын.
— Слушай, я же ничего плохого не имел в виду, — начинает он, но я перебиваю.
— Как ты меня нашел? Я не помню, чтобы давала тебе хоть какие-то свои данные.
Кирилл пожимает плечами и улыбается. Достает свой айфон.
— Ловкость рук и никакого мошенничества. Ты сказала имя. Твои соц. сети…
— Закрыты…
— Да, но фотография там есть, — показывает он мне экран, где действительно мой профиль. Если не приглядываться, то и не поймешь, что я там еще пышка.
— Допустим. Но адреса нет и там.
